Он судил мадонну
Судья Виталий Барковский прославился после рассмотрения так называемого дела Мадонны, когда несколько православных активистов требовали с поп-дивы компенсацию за якобы полученные моральные страдания. .
Когда Виталий Барковский отказал в удовлетворении иска, даже скептики, следившие
за процессом, были вынужден признать, что адекватные судьи еще встречаются
«Новая» побеседовала с зампредседателя Московского районного суда Виталием Барковским, чья фраза об «иных истцах, которые могут и в колбасе увидеть фаллический символ» стала крылатой. О суде, о свободе, о клерикализации и о Мадонне.
— Начнем с попсового. Нравится ли вам творчество Мадонны и Леди Гаги?
— До принятия иска к производству ни по фотографиям, ни по голосу Леди Гагу от Мадонны я отличить не мог. После стал опознавать творчество Мадонны, тем более что никто из знакомых не упускал случая пошутить о «наших особых отношениях». Исполнение и творческий подход мне нравятся, ее политические и общественные заявления оставлю без комментариев.
— Как вы относитесь к геям?
— Отвечу классически: Я к ним не отношусь. Никакого отношения к гей-сообществу не имел и не имею. В силу своих убеждений в совершенно традиционной ориентации, и все, кто будет меня к этому сообществу причислять, пусть готовятся к иску о защите чести и достоинства, поскольку это будет распространением сведений, не соответствующих действительности. Сыну офицера с ортодоксальными семейными традициями и боксерским прошлым очень неприятно подобное слышать.
— Истцы по делу Мадонны заявляют, что их пугают гей-парады. А вас они пугают?
— Нет, если не станут нападать (шучу). Как и любое публичное мероприятие, оно должно быть согласовано с администрацией. Я не против того, чтобы социальные группы самовыражались. Иное, когда такое самовыражение переходит в выпендреж. Открытый протест против геев для меня равнозначен показухе принадлежности к геям. И то и другое есть самовыпячивание и проявление нетерпимости. Считаю, что человек — ценность сама по себе, а какие он имеет увлечения и физиологические потребности — его личное дело.
— На суде вы говорили об Оскаре Уайльде…
— Я привел его в качестве примера при обсуждении вопроса об отношении к великим людям, не скрывавшим свою гей-ориентацию. Про особенности личности Уайльда узнал, только когда читал мнения о законе в отношении пропаганды гомосексуализма. А так при прочтении литературы никогда не интересуюсь, принадлежит ли автор к геям, футбольным фанатам или садоводам.
— Назовите своих любимых писателей.
— Набоков, Булгаков и Довлатов. Из иностранных — Гессе, Кундера. Сейчас читаю Салмана Рушди «Стыд».
— И насколько я поняла, творчеством Марата Гельмана не очень интересуетесь.
— К своему стыду, впервые услышал о нем от истцов, за что им спасибо. Вся жизнь проходит на работе, которая поглощает абсолютно все время. 12-часовой рабочий день. Счастье для судьи, если удается уложиться в это время, обычно дольше. Даже отпуск судьи берут для того, чтобы отписаться от дел. То, что видят люди в нашей работе, непосредственно судебные заседания — это вершина айсберга, 90 % работы проходит незаметно в совещательной комнате. Это мотивировка решений, проверка протоколов, разбор вновь поступающих заявлений и т. д. и т. п. Читать для себя удается только в метро, в электричке.
— Вы либерал или консерватор?
— Либерал. Для меня либеральные ценности — это свобода слова и свобода творчества.
— Вы идеалист?
— В последний раз идеалистом меня называла учитель в 6-м классе на уроке биологии, когда я не подготовился к ответу о происхождении видов. Наверное, все так и осталось.
— На митинги ходили?
— Нет, не ходил и не пойду, пока обладаю статусом судьи. Участие в митингах прямо запрещено.
— В курсе, кто такие хипстеры?
— Нет, впервые слышу от вас.
— Судья-либерал… В сегодняшней России это звучит как-то грешновато, как выражаются в интернете.
— Мое личное мнение: судья — он же либерал. Человек свободен от рождения. Признавать это — значит быть либералом, быть свободным и признавать свободу других. Я с этим родился. Относительно интернета: всем пользователям спасибо за отзывы об этом деле и обо мне, особенно за позитивные. Не ожидал такой массовой реакции. Отзывы типа «убедился, что правосудие есть» считаю высшей оценкой своей работы.
— В начале 90-х вы были среди тех, кто требовал демократии?
— В начале 90-х я еще только рос, в конце 90-х работал следователем прокуратуры, и лихие эти годы прочувствовал лично. Всегда руководствовался принципом свободы личности. Вопрос в другом: кто как эту свободу понимает. Свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Лучше Канта никто не сказал. Если один реализует свободу так, что в этом есть состав конкретного правонарушения, то за такую свободу он должен ответить. Моя работа дает возможность наблюдать удивительную метаморфозу: гаденыш, вчера кравший мобильники, в изоляторе становится щепетильным в точном соблюдении законов в отношении него самого.
— Не боитесь, что Россия превратится в Европу? Данию, например, где, по словам некоторых, мальчиков заставляют носить платья.
— Мне хочется жить в стране, интегрированной в мировое сообщество (без той тени негатива, который вкладывали в это понятие некоторые истцы). Россия — европейская страна, а ее самобытность никогда и никуда не денется. Вопрос в том, чтобы борьба за самобытность не становилась абсурдом. Закидать пельменями «Макдоналдс» не получится, да и ни к чему это. Никакой серьезной опасности социальные группы и идеи, которые истцы назвали «импортированными», для самобытности, а тем более суверенитета, не представляют. А те, кто считает иначе, полагаю, недооценивают силу и значение русского духа и российской общности.
— Как вам работается при существующем колоссальном недоверии к судебной системе?
— Негатив со стороны общества ощущается и культивируется. Думаю, когда мы станем разговаривать с людьми на понятном им языке, они не будут подвержены стереотипу, что суд есть репрессивная машина. Суд — это реально та власть, которая занимается разрешением реальных споров, каждый день и с конкретными людьми. Вы можете никогда не попасть на прием к чиновнику из исполнительной власти, только двери суда открыты всегда, лишь войти в эти двери нужно в установленной законом процессуальной форме, без этой формы они могут показаться закрытыми. Негатива к судебной системе не должно быть. Отношение к суду должно быть основано на тотальном и безоговорочном доверии, тогда суд сам докажет, что ему можно доверять. Иначе невозможно. Никакими контрольными мерами веру в правосудие не насадить.
— Вместе с тем он есть. Вот бывший адвокат Pussy Riot Марк Фейгин заявляет направо и налево, что почти все адвокаты заходят со взятками к судьям. И только он, мол, в компании своих коллег Волковой и Полозова весь в белом.
— Миф о коррупции в суде придумали и культивируют непорядочные адвокаты и коррупционеры из исполнительной власти. Логика дегенерата от юриспруденции: если адвокат в суде выиграл — значит он гений, если проиграл — значит другая сторона «занесла» больше. Если ваш адвокат в свой гонорар заложил «деньги для судьи», обращайтесь в Следственный комитет. На 99 % предположу, что такой адвокат будет осужден за мошенничество, а если оправдается тот самый один процент — сядет вместе с судьей по взятке.
— Вернемся к открытости судебной власти. Вас можно найти в интернете?
— Позиция вышестоящего суда, озвученная судьям: избегать присутствия в социальных сетях. Тому причиной были случаи распространения изъятых из страниц судей в соцсетях личных данных. Но это касается личных страниц судей. Официально же каждый суд имеет сайты, обеспечивающие открытость и доступность информации.
— Недоверие к судебной системе ощутимо возросло за минувший год. Многие наблюдали за судебными процессами по итогам декабрьских выборов.
— Избирательный закон по структуре и изложению очень сложен. Его эффективное применение обусловлено хорошим владением юридической техникой. Позиция избирательных комиссий была основана на нормах законах, и в некоторых случаях заявители с ними соглашались. Не говорю, что закон совершенен, я бы изложил его проще и понятнее, что устранило бы двоякое толкование, чем, собственно, и должен обладать закон еще со времен Юстиниана.
Лично я в этом году рассмотрел четыре дела по жалобам на действия избирательных комиссий, одно заявление было удовлетворено. Действия одного главы УИКа были признаны незаконными. Ни разу не сталкивался с давлением на себя, не представляю, как это должно выглядеть: звонок из вышестоящего суда или установка на общем собрании судей? Если такое произойдет, я вам сообщу.
А с т. н. делом Мадонны ни намека, ни давления, ни даже интереса со стороны вышестоящих судебных инстанций или исполнительной власти не было. Это обидно. Шучу.
— Не исключено, что примеру «Профсоюза граждан России» последуют казаки, попы и другие. И все с бредовыми исками в погоне за пиаром. Суд фактически становится площадкой для подобных пиар-операций.
— Суд заложник такой ситуации, мы не вправе отказать в принятии заявления. Для примера: одно из первых заявлений, с которым пришлось столкнуться, работая в прокуратуре, содержало буквально следующее: «Прошу отравить моего зятя цианистым калием за то, что он совершает с моей дочерью половые акты в непристойной форме, в чем я лично убедилась через замочную скважину». В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом по такому заявлению надо провести проверку и вынести процессуальное решение, это обязанность в данном случае следователя. Любому другому это покажется смешным и достойным лишь мусорной корзины.
Суд еще более скован процессуальными требованиями. Непринятие заявлений, в том числе заведомо абсурдного содержания, моментально расценивается как ограничение доступа к правосудию. Приняв же заявление, суд обязан обеспечить публичную форму его рассмотрения. История подтверждает, что суд использовался как площадка для публичных заявлений и Верой Засулич, и Гитлером, и Брейвиком. Так что хочешь быстрый пиар — велком в суд.
— Мы уже выяснили, что к геям вы не относитесь, а с казаками, обидевшими недавно Набокова, дружить хотите?
— Представители казачества, насколько я знаю, отрицали свое участие в действиях, повлекших отмену этого спектакля. В любом случае действия тех, из-за кого спектакль был отменен, является совершеннейшим абсурдом и мракобесием. Подпишусь под этими словами Леонида Мозгового. Мракобесие — это мрак и бесы. В мраке отсутствует разум, а где он отсутствует — там рождаются чудовища. Помните гравюру Гойи «Сон разума рождает чудовищ»?
— Вы православный?
— Изложу ответ так: Во-первых, Бог в сердце. Во-вторых, преследование за религиозные убеждения недопустимо. В-третьих, религия должна заниматься поиском истины, а не насаждением догм. Последнее выражение, к сожалению не мое, а Стива Джобса, но подпишусь под ним.
— В крестном ходе, который возглавил вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи, участвовали?
— Нет, считаю, что религия — дело очень личное. Кроме того, когда в таких мероприятиях участвуют официальные лица, это приобретает характер политической акции, участие в которых судьям прямо запрещено.
— Представим себе ситуацию: объявлена переаттестация судей. Пройти ее могут только православные. Ваши действия?
— Посчитаю это нарушением свободы личности, даже если лично меня это не касается. Если подобное требование будет необходимым условием для приобретения или продолжения статуса судьи, то я от этого статуса предпочту отказаться.
Истица Дедова
Ответчик Мадонна
«Новая» побеседовала с зампредседателя Московского районного суда Виталием Барковским, чья фраза об «иных истцах, которые могут и в колбасе увидеть фаллический символ» стала крылатой. О суде, о свободе, о клерикализации и о Мадонне.
— Начнем с попсового. Нравится ли вам творчество Мадонны и Леди Гаги?
— До принятия иска к производству ни по фотографиям, ни по голосу Леди Гагу от Мадонны я отличить не мог. После стал опознавать творчество Мадонны, тем более что никто из знакомых не упускал случая пошутить о «наших особых отношениях». Исполнение и творческий подход мне нравятся, ее политические и общественные заявления оставлю без комментариев.
— Как вы относитесь к геям?
— Отвечу классически: Я к ним не отношусь. Никакого отношения к гей-сообществу не имел и не имею. В силу своих убеждений в совершенно традиционной ориентации, и все, кто будет меня к этому сообществу причислять, пусть готовятся к иску о защите чести и достоинства, поскольку это будет распространением сведений, не соответствующих действительности. Сыну офицера с ортодоксальными семейными традициями и боксерским прошлым очень неприятно подобное слышать.
— Истцы по делу Мадонны заявляют, что их пугают гей-парады. А вас они пугают?
— Нет, если не станут нападать (шучу). Как и любое публичное мероприятие, оно должно быть согласовано с администрацией. Я не против того, чтобы социальные группы самовыражались. Иное, когда такое самовыражение переходит в выпендреж. Открытый протест против геев для меня равнозначен показухе принадлежности к геям. И то и другое есть самовыпячивание и проявление нетерпимости. Считаю, что человек — ценность сама по себе, а какие он имеет увлечения и физиологические потребности — его личное дело.
— На суде вы говорили об Оскаре Уайльде…
— Я привел его в качестве примера при обсуждении вопроса об отношении к великим людям, не скрывавшим свою гей-ориентацию. Про особенности личности Уайльда узнал, только когда читал мнения о законе в отношении пропаганды гомосексуализма. А так при прочтении литературы никогда не интересуюсь, принадлежит ли автор к геям, футбольным фанатам или садоводам.
— Назовите своих любимых писателей.
— Набоков, Булгаков и Довлатов. Из иностранных — Гессе, Кундера. Сейчас читаю Салмана Рушди «Стыд».
— И насколько я поняла, творчеством Марата Гельмана не очень интересуетесь.
— К своему стыду, впервые услышал о нем от истцов, за что им спасибо. Вся жизнь проходит на работе, которая поглощает абсолютно все время. 12-часовой рабочий день. Счастье для судьи, если удается уложиться в это время, обычно дольше. Даже отпуск судьи берут для того, чтобы отписаться от дел. То, что видят люди в нашей работе, непосредственно судебные заседания — это вершина айсберга, 90 % работы проходит незаметно в совещательной комнате. Это мотивировка решений, проверка протоколов, разбор вновь поступающих заявлений и т. д. и т. п. Читать для себя удается только в метро, в электричке.
— Вы либерал или консерватор?
— Либерал. Для меня либеральные ценности — это свобода слова и свобода творчества.
— Вы идеалист?
— В последний раз идеалистом меня называла учитель в 6-м классе на уроке биологии, когда я не подготовился к ответу о происхождении видов. Наверное, все так и осталось.
— На митинги ходили?
— Нет, не ходил и не пойду, пока обладаю статусом судьи. Участие в митингах прямо запрещено.
— В курсе, кто такие хипстеры?
— Нет, впервые слышу от вас.
— Судья-либерал… В сегодняшней России это звучит как-то грешновато, как выражаются в интернете.
— Мое личное мнение: судья — он же либерал. Человек свободен от рождения. Признавать это — значит быть либералом, быть свободным и признавать свободу других. Я с этим родился. Относительно интернета: всем пользователям спасибо за отзывы об этом деле и обо мне, особенно за позитивные. Не ожидал такой массовой реакции. Отзывы типа «убедился, что правосудие есть» считаю высшей оценкой своей работы.
— В начале 90-х вы были среди тех, кто требовал демократии?
— В начале 90-х я еще только рос, в конце 90-х работал следователем прокуратуры, и лихие эти годы прочувствовал лично. Всегда руководствовался принципом свободы личности. Вопрос в другом: кто как эту свободу понимает. Свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Лучше Канта никто не сказал. Если один реализует свободу так, что в этом есть состав конкретного правонарушения, то за такую свободу он должен ответить. Моя работа дает возможность наблюдать удивительную метаморфозу: гаденыш, вчера кравший мобильники, в изоляторе становится щепетильным в точном соблюдении законов в отношении него самого.
— Не боитесь, что Россия превратится в Европу? Данию, например, где, по словам некоторых, мальчиков заставляют носить платья.
— Мне хочется жить в стране, интегрированной в мировое сообщество (без той тени негатива, который вкладывали в это понятие некоторые истцы). Россия — европейская страна, а ее самобытность никогда и никуда не денется. Вопрос в том, чтобы борьба за самобытность не становилась абсурдом. Закидать пельменями «Макдоналдс» не получится, да и ни к чему это. Никакой серьезной опасности социальные группы и идеи, которые истцы назвали «импортированными», для самобытности, а тем более суверенитета, не представляют. А те, кто считает иначе, полагаю, недооценивают силу и значение русского духа и российской общности.
— Как вам работается при существующем колоссальном недоверии к судебной системе?
— Негатив со стороны общества ощущается и культивируется. Думаю, когда мы станем разговаривать с людьми на понятном им языке, они не будут подвержены стереотипу, что суд есть репрессивная машина. Суд — это реально та власть, которая занимается разрешением реальных споров, каждый день и с конкретными людьми. Вы можете никогда не попасть на прием к чиновнику из исполнительной власти, только двери суда открыты всегда, лишь войти в эти двери нужно в установленной законом процессуальной форме, без этой формы они могут показаться закрытыми. Негатива к судебной системе не должно быть. Отношение к суду должно быть основано на тотальном и безоговорочном доверии, тогда суд сам докажет, что ему можно доверять. Иначе невозможно. Никакими контрольными мерами веру в правосудие не насадить.
— Вместе с тем он есть. Вот бывший адвокат Pussy Riot Марк Фейгин заявляет направо и налево, что почти все адвокаты заходят со взятками к судьям. И только он, мол, в компании своих коллег Волковой и Полозова весь в белом.
— Миф о коррупции в суде придумали и культивируют непорядочные адвокаты и коррупционеры из исполнительной власти. Логика дегенерата от юриспруденции: если адвокат в суде выиграл — значит он гений, если проиграл — значит другая сторона «занесла» больше. Если ваш адвокат в свой гонорар заложил «деньги для судьи», обращайтесь в Следственный комитет. На 99 % предположу, что такой адвокат будет осужден за мошенничество, а если оправдается тот самый один процент — сядет вместе с судьей по взятке.
— Вернемся к открытости судебной власти. Вас можно найти в интернете?
— Позиция вышестоящего суда, озвученная судьям: избегать присутствия в социальных сетях. Тому причиной были случаи распространения изъятых из страниц судей в соцсетях личных данных. Но это касается личных страниц судей. Официально же каждый суд имеет сайты, обеспечивающие открытость и доступность информации.
— Недоверие к судебной системе ощутимо возросло за минувший год. Многие наблюдали за судебными процессами по итогам декабрьских выборов.
— Избирательный закон по структуре и изложению очень сложен. Его эффективное применение обусловлено хорошим владением юридической техникой. Позиция избирательных комиссий была основана на нормах законах, и в некоторых случаях заявители с ними соглашались. Не говорю, что закон совершенен, я бы изложил его проще и понятнее, что устранило бы двоякое толкование, чем, собственно, и должен обладать закон еще со времен Юстиниана.
Лично я в этом году рассмотрел четыре дела по жалобам на действия избирательных комиссий, одно заявление было удовлетворено. Действия одного главы УИКа были признаны незаконными. Ни разу не сталкивался с давлением на себя, не представляю, как это должно выглядеть: звонок из вышестоящего суда или установка на общем собрании судей? Если такое произойдет, я вам сообщу.
А с т. н. делом Мадонны ни намека, ни давления, ни даже интереса со стороны вышестоящих судебных инстанций или исполнительной власти не было. Это обидно. Шучу.
— Не исключено, что примеру «Профсоюза граждан России» последуют казаки, попы и другие. И все с бредовыми исками в погоне за пиаром. Суд фактически становится площадкой для подобных пиар-операций.
— Суд заложник такой ситуации, мы не вправе отказать в принятии заявления. Для примера: одно из первых заявлений, с которым пришлось столкнуться, работая в прокуратуре, содержало буквально следующее: «Прошу отравить моего зятя цианистым калием за то, что он совершает с моей дочерью половые акты в непристойной форме, в чем я лично убедилась через замочную скважину». В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом по такому заявлению надо провести проверку и вынести процессуальное решение, это обязанность в данном случае следователя. Любому другому это покажется смешным и достойным лишь мусорной корзины.
Суд еще более скован процессуальными требованиями. Непринятие заявлений, в том числе заведомо абсурдного содержания, моментально расценивается как ограничение доступа к правосудию. Приняв же заявление, суд обязан обеспечить публичную форму его рассмотрения. История подтверждает, что суд использовался как площадка для публичных заявлений и Верой Засулич, и Гитлером, и Брейвиком. Так что хочешь быстрый пиар — велком в суд.
— Мы уже выяснили, что к геям вы не относитесь, а с казаками, обидевшими недавно Набокова, дружить хотите?
— Представители казачества, насколько я знаю, отрицали свое участие в действиях, повлекших отмену этого спектакля. В любом случае действия тех, из-за кого спектакль был отменен, является совершеннейшим абсурдом и мракобесием. Подпишусь под этими словами Леонида Мозгового. Мракобесие — это мрак и бесы. В мраке отсутствует разум, а где он отсутствует — там рождаются чудовища. Помните гравюру Гойи «Сон разума рождает чудовищ»?
— Вы православный?
— Изложу ответ так: Во-первых, Бог в сердце. Во-вторых, преследование за религиозные убеждения недопустимо. В-третьих, религия должна заниматься поиском истины, а не насаждением догм. Последнее выражение, к сожалению не мое, а Стива Джобса, но подпишусь под ним.
— В крестном ходе, который возглавил вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи, участвовали?
— Нет, считаю, что религия — дело очень личное. Кроме того, когда в таких мероприятиях участвуют официальные лица, это приобретает характер политической акции, участие в которых судьям прямо запрещено.
— Представим себе ситуацию: объявлена переаттестация судей. Пройти ее могут только православные. Ваши действия?
— Посчитаю это нарушением свободы личности, даже если лично меня это не касается. Если подобное требование будет необходимым условием для приобретения или продолжения статуса судьи, то я от этого статуса предпочту отказаться.
Беседовала Александра ГАРМАЖАПОВА