Полный абзац
Документы, подписанные губернатором Санкт-Петербурга Георгием Полтавченко, могут содержать любые ошибки, потому что перед тем, как их попишет губернатор, их правит неизвестно кто. Именно такой вывод следует из ответа КГИОП на депутатский запрос.
История началась в июне — с обращения депутата ЗакСа Бориса Вишневского к губернатору по поводу дальнейшей судьбы Охтинского мыса и его памятников.
В ответе Георгия Полтавченко, датированном 26 июня, было сказано, что распоряжение КГИОП об определении характера использования территории достопримечательного места «Охтинский мыс» находится «на заключительной стадии подготовки». Однако, как за день до этого сообщалось на сайте КГИОП, распоряжение было подписано еще 17 июня, и к тому моменту, когда Полтавченко подписал ответ депутату, уже девять дней как действовало. Причем подписал распоряжение тот же глава КГИОП Александр Макаров, который (судя по месту в документе, где указан исполнитель) готовил ответ на депутатское обращение к губернатору.
Понятно, что градозащитников сложившаяся ситуация, мягко скажем, удивила. На июльской встрече с Георгием Полтавченко они попросили объяснить, как такое стало возможно. Версий было три: либо Александр Макаров за эти девять дней забыл, что это распоряжение он уже подписал, либо он ввел губернатора в заблуждение, скрыв, что уже подписал распоряжение, либо он подписал его задним числом. Губернатор переадресовал вопрос главе КГИОП, присутствовавшему на встрече, — и вот, не сразу, но наконец разъяснения были получены.
Как следует из ответа, подписанного и. о. председателя комитета Александром Леонтьевым, к середине июня КГИОП подготовил проект ответа депутату, но 19 июня Сергей Костенко — начальник аппарата представителя губернатора в ЗакСе Михаила Бродского — вернул документ на доработку «в связи с необходимостью внесения изменений редакционного характера».
Ключ от потайной двери Мертвого бастиона крепости Ниеншанц.
Во исполнение этого поручения КГИОП подготовил к 24 июня доработанный вариант, из которого был исключен пассаж о том, что проект распоряжения «находится на заключительной стадии подготовки». И отправил его в секретариат администрации губернатора. Стоит обратить внимание, что Леонтьев пишет только об исключении этого абзаца — информацию о том, что распоряжение КГИОП уже давно выпущено, в проект письма почему-то не добавили. Но по версии руководителей комитета, они сделали все, от них зависящее, а дальше…
Дальше начались чудеса. И остается только гадать, кто именно и зачем направил губернатору на подпись старый вариант ответа (или вернул новый вычеркнутый абзац). Но если это произошло с одним письмом, то логично предположить, что то же самое может случиться с любым документом. А скорее всего, уже случалось, и не раз, и документы, поступавшие на подпись к главе города, в последний момент редактировались неизвестно кем, и за их содержание мог никто не отвечать.
То есть произошедшее — по уму — должно было стать поводом для серьезной служебной проверки в канцелярии губернатора и привлечении по ее результатам к ответственности конкретных чиновников. Но о проведении таких проверок почему-то ничего не слышно.
Объяснений этому может быть только два.
Первое: губернатор точно знает, что ошибка была точечной и вполне себе осмысленной. Что распоряжение КГИОП было подписано задним числом, когда в комитете осознали ситуацию с отменой Куйбышевским судом их же прошлогоднего распоряжения (от 5 марта 2012 года) на практически ту же тему об использовании территории Охтинского мыса. Суд, как известно, принял решение 17 июня — и в комитете решили сделать вид, что к этому моменту оспариваемое распоряжение было уже отменено самим КГИОП. Ведь один из пунктов злополучного распоряжения, датированного 17 июня, отменяет прошлогодний документ. И если комитет будет стойко держаться своей версии — у него появляется возможность требовать отмены решения суда. А вместе с ним и всех доводов о несостоятельности так называемой газпромовской экспертизы Охтинского мыса, которая отрицает наличие на нем подавляющего большинства памятников и допускает его застройку.
Но есть и второе объяснение: губернатора не слишком волнует ситуация с возможными ошибками в документах. Тогда возникает вопрос о том, кто вообще управляет городом, произвольно редактируя решения, от которых потом зависит жизнь пятимиллионного Петербурга, движение финансовых потоков, распоряжение имуществом и многое другое.