Генерал Макаров покидает поле битвы за Петербург

Губернатор Петербурга подписал поданное председателем КГИОП заявление об уходе. Александр Макаров ссылается на «семейные обстоятельства» и уверяет, что его решение никак не связано с работой. Эксперты прогнозируют нешуточные баталии за освободившийся пост. На кону слишком большие интересы, связываемые с программой «сохранения» исторического центра, корректировками закона о зонах охраны и петербургского объекта в Списке ЮНЕСКО.

Чужой среди своих

Александр Макаров принял пост в октябре 2011 года. Петербург встретил его неласково: назначение на должность главы охранного комитета генерал-лейтенанта госбезопасности в отставке (пусть бы и выпускника МАРХИ) вызвало шквал возмущения и ехидных комментариев. Хотя справедливости ради нельзя не напомнить, что в руководстве комитета и прежде трудились представители далеких от охраны наследия профессий. Как, например, заместитель Веры Дементьевой Игорь Гришин, он же Кассир, как называли его среди инвесторов, был выпускником ЛЭТИ (специальность «автоматизированные системы управления»).

Внутри ведомства новоиспеченный председатель чувствовал себя как в окружении — на ключевых постах оставались верные соратники Дементьевой, не лишавшие бизнес надежд на продолжение «деловых контактов». В наследство генералу достались кипы сомнительно выданных согласований, сотни выявленных объектов наследия в подвешенном состоянии, в отношении которых давным-давно требовалось провести экспертизы и определить статус, множество не имеющих ни паспортов, ни предметов охраны памятников, да зияющие дыры законодательства — куда так и норовили прошмыгнуть бойкие ребята с демонтажной техникой наизготовку.

Пока председатель вникал в специфику нового для него поля деятельности, сотрудники прежнего призыва успели прикопать там не одну мину замедленного действия, торопясь отработать авансированные обязательства. Одна из них рванула в первые месяцы работы Макарова. На заседании Градсовета выяснилось, что под новый, 2012 год стараниями зампредседателя Алексея Комлева было выдано согласование на снос исторических зданий Сталепрокатного завода, без предписания их воссоздать. Господин Комлев предпочел не акцентировать внимания на том, что дома эти расположены по уличному фронту (в таких случаях их воссоздание обязательно по закону). А сфокусировал внимание лишь на выводах экспертизы, доказывавшей малоценность этих построек.

Следом разразился второй скандал — когда другой унаследованный зам, Алексей Разумов, подсунул на рассмотрение Совета по наследию уже согласованную его хлопотами экспертизу по Удельному парку, предполагающую очередные изъятия из границ этого ландшафтного памятника.

В истории с гибелью Дома Рогова боевому генералу, прошедшему три войны, труднее всего далось осознание того, что его подставил кто-то из своих. Фото Натальи Сивохиной.

Вместе с правозащитниками КГИОП удалось остановить снос Дома Шагина. Фото с сайта сайта save-sp-burg.livejournal.com.

Навыки контрразведчика оказались очень даже востребованы на новом поприще генерала Макарова. Внутренние расследования этих и прочих делишек старой команды привели в итоге к увольнениям и Гришина, и Комлева, и Разумова, и других соратников Веры Дементьевой. Последний, кстати, взятый ею с собой при переходе в ГМЗ «Павловск», и там остался верен былым привычкам: был пойман на взятке в 15 тысяч рублей, которые не побрезговал вымогать с держательницы лотка по продаже орешков для белочек.

Высвобождая вверенный комитет от опутавших его щупальцев коррупционного спрута, Александр Макаров укреплял ряды преданными делу профессионалами с незапятнанной репутацией — такими как Александр Леонтьев и Ольга Милица. Но, к сожалению, не проявил должной бдительности при назначении некоторых других новых сотрудников — опрометчиво положившись на рекомендации тех, кого считал товарищами по команде. Так, по некоторым данным, с подачи Василия Кичеджи был принят на должность зампредседателя комитета Тимофей Кононенко. Именно им, в нарушение установленных процедур, было обеспечено лишение охранного статуса Дома Рогова. Когда градозащитники разъяснили главе КГИОП, чем чревато покушение на столь значимый для города объект, Александр Макаров предпринял попытку исправить ситуацию — согласившись с предложением ВООПИиК выполнить альтернативную экспертизу. Но очередные манипуляции Кононенко помешали оперативно вернуть Дом Рогова под охрану, и он был снесен. Уже после его уничтожения КГИОП признал обоснованность выводов экспертизы ВООПИиК и вернул зданию статус памятника. Что не только стало де-факто признанием вины комитета, которой не снимал с себя лично и Александр Макаров, но, как он надеялся, обеспечивало воссоздание утраченного объекта наследия, лишая застройщика возможности водрузить там вольную вариацию на историческую тему.

Труднее далось боевому генералу, прошедшему три войны, осознание того, что его подставил кто-то из своих — точнее, тех, кого он принимал за таковых. Кононенко был уволен. Но совершенное в отношении Дома Рогова преступление осталось безнаказанным.

Свой среди чужих

Макаров, категорически не принимающий языка ультиматумов, пошел на контакт лишь с теми градозащитниками, в которых он видел готовность к диалогу, чьи бескорыстие и способность к последовательной трудной работе были для него очевидны. И сегодня они оценивают сложившееся за эти два года сотрудничество как весьма продуктивное, искренне сожалея об уходе председателя.

Заместитель председателя Совета по сохранению культурного наследия Михаил Мильчик говорит, что в целом — за вычетом трагической ошибки, приведшей к сносу Дома Рогова, — оценивает работу Макарова положительно. Он отмечает, что КГИОП стал намного активнее отстаивать интересы защиты наследия в суде, а председатель комитета не стеснялся обращаться за консультациями к независимым экспертам и с благодарностью принимал их советы. По признанию господина Мильчика, известие об уходе Александра Игоревича было воспринято им «с огромным огорчением».

Сожалеют и в «Живом городе». «Потому что Макаров честный. И действовал достаточно независимо, никого не боялся. Особенно обидно, если он все-таки ушел не по своей инициативе, как пишут, а подсуетились те, кому он мешал», — замечает Дмитрий Литвинов.

Перечисляя примеры успешных совместных действий с КГИОП, градозащитники называют Дом Шагина, снос которого удалось остановить; Дом Крутикова (изначально выставленный на продажу Фондом имущества с условием разборки здания, а теперь предлагаемый только с условием проведения капитального ремонта). Вспоминают о Митрофаньевском и Фарфоровском кладбищах — отмечая, что во всем Смольном только комитет Макарова твердо стоял на признании здесь исторического некрополя. Добавляют, что опять-таки лишь КГИОП взялся осадить структуру бывшего вице-губернатора Молчанова, поставив перед необходимостью существенной корректировки проекта на набережной Лейтенанта Шмидта. И конечно, вспоминают Лопухинский сад, за спасение которого от застройки боролись восемь лет — но ни городские власти, ни прокуратура не желали в упор видеть всех тех нарушений, что сопровождали продвижение скандального проекта все эти годы. Макарову же хватило мужества обратить преступную историю вспять: участок, при Матвиенко проданный по 60 рублей за квадратный метр, теперь не подлежит застройке — распоряжением КГИОП он возвращен в исторические границы памятника «Лопухинский сад».

И в этом, и в целом ряде других случаев КГИОП опирался на помощь ВООПИиК, силами которого оперативно проводились историко-культурные экспертизы. Так были включены в реестр региональных памятников четыре объекта комплекса Варшавского вокзала (в том числе останки пакгауза, снос которого КГИОП не сумел предотвратить). Еще семь, как ожидалось, должны были получить охранный статус в феврале. Как замечают посвященные в детали процесса, Макарову решение по первой четверке далось немалой кровью — в Смольном разразился форменный скандал, поскольку через территории этих построек планировалось пробить магистраль, а с присвоением охранного статуса их демонтаж оказался невозможен. 

   Нам тоже есть что вспомнить. КГИОП оперативно и адекватно отзывался на многие вскрываемые «Новой» проблемы. Так было в случае с приговоренным к утилизации уникальным разводным механизмом Дворцового моста (в итоге приговор заменен на разборку и перебазирование в музей во Всеволожском районе, обладающий достаточной площадкой для размещения такого громадного экспоната). И в случае с отключенной от отопления, брошенной на произвол судьбы Биржей — во многом благодаря дипломатическим усилиям Александра Игоревича принято решение о передаче здания Государственному Эрмитажу для размещения там Музея Русской гвардии и геральдики. 

Один в поле не воин 

Директор центра экспертиз ЭКОМ Александр Карпов отмечает те серьезные усилия, что были предприняты Макаровым для избавления комитета от коррумпированных сотрудников и разрыва установленных ранее связей с коммерческими структурами. И хотя, по его мнению, эффективной работе КГИОП порой мешала недостаточная квалификация некоторых его служащих, деятельность ведомства стала достаточно независимой. 

Другие эксперты обращают внимание на то, что Макаров изначально дистанцировался и от имущественного, и от строительного блоков Смольного. А принципиальная позиция, занятая им в вопросах защиты исторического центра от засилья наружной рекламы, привела к жесткой, на грани войны, конфронтации с ведомством Александра Лобкова. 

Логично было бы ожидать, что Георгий Полтавченко, по предложению которого Александр Макаров и пришел в Смольный, откликаясь на призыв «подставить плечо», сам станет за спиной товарища надежной стеной. Поначалу так и казалось. Задача сохранения культурного наследия была объявлена главой города приоритетной, декларировалась недопустимость сносов и агрессивного нового строительства в историческом центре, а статус КГИОП был формально повышен — комитет стал напрямую подчиняться губернатору, а не курирующему строительный блок вице-, как было прежде. 

Но довольно скоро стена стала как будто потихоньку скрываться в тумане. В каких-то локальных случаях Георгий Полтавченко по-прежнему горазд был публично поддержать позицию охранного ведомства. Но комитет стали все настойчивее оттирать от масштабных, стратегически значимых проектов. Комитет оказался фактически отстранен от участия в разработке и реализации программы «сохранения» исторического центра. Ее, с позволения сказать, мозговым центром стал Комитет по экономической политике и стратегическому планированию (КЭПиСП), разработкой поправок к федеральным законам занялась рабочая группа во главе с председателем КУГИ, и — в качестве завершающего штриха мегакартины на тему перераспределения ролей пирожников и сапожников — составлять задание на проведение историко-культурных обследований поручили Комитету по строительству. 

Может, конечно, генерал Полтавченко чего-то недопонял. Но изумленный таким раскладом Совет по сохранению наследия (который губернатор, кстати, возглавляет) дважды обращался к нему с необходимыми разъяснениями и настойчивыми просьбами назначить ответственной за Программу тройку комитетов — КЭПиСП, КГА и КГИОП. Никакой реакции. 

Не последовало никаких конкретных распоряжений и на решение совета о необходимости разработки и утверждения программы спасения памятников деревянного зодчества. Следом на имя губернатора поступило обращение за подписями Макарова и Мильчика с изложением конкретного плана действий и напоминанием о необходимости принятия решения по означенной программе. Опять тишина. Через полгода ВООПИиК вновь обращается к губернатору с соответствующим посланием. И получает в ответ форменную отписку. 

Весной 2012 года Газпром представляет объемно-пространственное решение «Лахта-центра». Его рассматривают на совещании с участием Алексея Миллера и его топ-менеджеров, Георгия Полтавченко, трех вице-губернаторов и глав всевозможных комитетов — кроме КГА и КГИОП. Без которых вообще-то никак невозможно такое обсуждение проводить. Но — обошлись. Без них и одобрили, и согласовали, и протокол подписали. 

Затем наступает черед новой части миллеровского балета — его засланцы являются в КГИОП, чуть ли не ногой открывая дверь и требуя прописать для Охтинского мыса режимы, позволяющие его тотальную застройку с высотой до 100 метров. Прежде они уже побывали у губернатора — который, судя по всему, никаких жестких возражений не высказал, а поручил Макарову этих визитеров, так сказать, обслужить, по возможности найдя компромиссное решение. Тот счел за компромисс вариант, при котором защищенной от застройки оставалась четверть территории Охтинского мыса, где рекомендовалось музеефицировать найденные археологические объекты, а высотные аппетиты газпромовцев ограничивались 63 метрами для доминанты и 48 метрами для фоновой застройки. Компромисс не устроил никого. «Дети кукурузы» сочли себя оскорбленными таким обрезанием и недвусмысленно дали понять, что мстя их не заставит себя долго ждать. Защитники «петербургской Трои» расценили пресловутое распоряжение КГИОП как предательство интересов наследия и не скупились в своей праведной ярости на оскорбления, припоминая председателю гэбэшное прошлое и призывая проверить «газпромовско-смольнинский тандем на наличие коррупционной составляющей». 

Макаров осознанно принял на себя удар, исполняя приказ шефа, защищать которого считал своим долгом. Этот долг вступал в очевидное противоречие с долгом другим — по защите вверенного его попечению культурного наследия. Тогда председатель КГИОП впервые заявил о намерении оставить свой пост, но его убедили в необходимости еще повисеть на этой амбразуре. Можно, конечно, упрекать генерала в том, что он не покинул ее тогда же, что в своем стремлении прикрыть шефа сам подставился, путаясь при этом в публичных объяснениях, и, не умея виртуозно все обтяпать (не обучен), откровенно вляпался в дурно пахнущее дельце, что принял не им придуманную дешевую интригу с подменой дат и запуском иска подставного «градозащитника» Ромашкина (подробнее см. «Новую» № 71 за 2013 г.). Но едва ли кристально чисты были и те, что поспешили выступить с пафосными обличениями, упрекая Макарова в том, что он-де «подставил губернатора», и требуя отставки председателя КГИОП. Чай, не полные идиоты, чтобы не понимать — кем реально принимаются такие решения и кто тут кого подставил. 

Демарш строителей и любовная лирика 

Наверное, нынешние семейные обстоятельства Александра Макарова и в самом деле весьма уважительные. Хотя есть мнение, что, если бы он не оказался фактически в полном одиночестве на той линии фронта, куда призвал его два года назад верный товарищ, развязка могла быть иной. 

И остаются вопросы к тому самому товарищу. Как-то он неважнецки выглядит в этой истории. Недобитые оптимисты еще надеются, что комитет передадут в хорошие руки, если реальным преемником станет Александр Леонтьев (он с 18 января назначается и. о. председателя). Пессимисты же опасаются, что милого интеллигентного Александра Гавриловича быстро сожрут. Представители строительного бизнеса тихо радуются отставке Макарова, порушившего все налаженные ими взаимовыгодные связи — «сам не брал и вопросов не решал». И возлагают надежды на скорую замену и. о. человечком из своих. На правах анонимности называют креатуру вице-губернатора Оганесяна — Игоря Петришина, с которым тот сработался еще в ФГБУ «Северо-Западная дирекция по строительству, реконструкции и реставрации», где господин Петришин отвечал за эффективность использования финансовых средств. Говорят, свою кандидатуру будет двигать и Игорь Дивинский (может, подберет еще кого-нибудь, чья фамилия будет вызывать у него ассоциации со словом love). 

Поживем — увидим, чья возьмет, какие ценности перевесят на чаше губернаторских весов. А его выбор покажет и вес губернаторского слова о приоритете сохранения культурного наследия.

Мнения 

Александр КОНОНОВ, заместитель председателя Петербургского отделения ВООПИиК: 

— Хотя мы часто жарко спорили и даже ссорились, Александр Макаров мог противопоставить свою позицию давлению бизнеса, был независим, искренне переживал за город. С готовностью шел на контакт с градозащитниками, привлекал к обсуждению и решению сложных вопросов, прислушивался и помогал нам. Александр Игоревич старался переломить ситуацию со сносами исторических зданий, хотя справиться с этим маховиком, запущенным задолго до его прихода в Смольный, не получилось. 

А вот профильную законодательную работу, к сожалению, выстроить ему так и не удалось.

Кандидатура Александра Леонтьева как возможного нового председателя, безусловно, очень достойная и заслуживает нашей поддержки. Он настоящий профессионал и честный, порядочный человек.

Людмила ФОМИЧЕВА, президент ЗАО «Интерфакс — Северо-Запад», председатель Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области:

— Ужасно жаль, что Макаров уходит. Александр Игоревич очень помогал нам в нашей борьбе за сохранение Дома журналиста, всего подлинного, что есть в этом памятнике. Поддерживал нашу позицию против устройства атриума, всегда держался буквы закона. Всегда был очень открыт — я в любой момент могла к нему прийти по делам нашего дома, и наши корреспонденты без проблем звонили ему на мобильный, чтобы получить комментарии, какие-то разъяснения.