Охлобыстин и К°

Восстань из гроба граф Уваров, придумавший триаду «Православие, самодержавие, народность», он был бы, наверное, в восторге от тех образов, которыми иллюстрирует его изобретение современное кино. Однако, взявшись за изучение реальной жизни, граф оказался бы сильно разочарован. 

Вот, скажем, «православие». Кинематограф нам предложил три образа в исполнении трех блистательных артистов — Максима Суханова («Орда»), Сергея Маковецкого («Поп») и Петра Мамонова («Остров»). Все трое играют людей с глубоким внутренним миром, людей мятущихся и стремящихся преодолеть себя. 

Фильмы сняты разными режиссерами и стремятся донести разные идеи, но их объединяет близкое понимание того, что значит быть верующим человеком. Верующий ощущает, что над нами есть высшая сила, придающая жизни смысл, а потому он не может быть спокоен, если живет в разладе с совестью. Подобный разлад означает грех, означает, что ты не реализуешь потенциал, заложенный в тебя свыше, и просто прожигаешь свою жизнь. В итоге сильный человек (митрополит Алексий в «Орде») совершает подвиг, простой человек (священник Александр в «Попе») исполняет свой долг, слабый человек (монах Анатолий в «Острове») страдает из-за собственной слабости. Но все они в равной мере чужды самодовольства, поскольку думают о том, доволен ли ими Господь. 

Современный «герой» Иван Охлобыстин тоже человек мятущийся, разрывающийся между своими тремя ипостасями. Он православный священник, актер популярного телесериала и креативный менеджер торговой фирмы. И еще непримиримый борец с геями, считающий, что человека можно сажать за неправильную сексуальную ориентацию. Борьба с геями повышает известность Охлобыстина, а значит востребованность как артиста и объем реализации той продукции, которую он сбывает. Все это неплохо сказывается на доходах. Так и живет наш «герой»: то Господу слегка послужит, то трубками поторгует, то потешит почтеннейшую публику. 

Самодержавие же ассоциируется с пропагандистом Михаилом Леонтьевым — наиболее рьяным защитником политического режима. Начинал Леонтьев свою журналистскую карьеру в либеральных изданиях — в «Независимой газете» и в газете «Сегодня», существовавшей тщанием олигарха былых времен Владимира Гусинского. Однако когда в моду вошел Путин, а олигархи и либералы из моды вышли, наш «герой» получил влиятельный пост на TV и стал отстаивать совсем иные идеи, нежели те, которые доминировали на страницах газет «лихих 90-х». Идеи эти явно пришлись ко двору начальству, и вот на днях Леонтьев оказался вознагражден постом вице-президента «Роснефти». 

В этой корпорации зарплата одна из самых высоких в стране. Так что труды во славу российского самодержавия вознаграждаются чрезвычайно щедро. Никакой Госдеп своих агентов влияния так не вознаградит. 

Искренняя преданность самодержавному государю вообще-то внушает уважение. В фильме «Адмирал», например, Константин Хабенский играет героя, вынужденного делать мучительный выбор: как поступить, когда самодержавие, которому ты присягал, заводит страну в тупик, а затем гибнет? Адмирал Колчак выбрал службу России и получил пулю в лоб. 

Современный «герой» предпочитает не обращать внимания на тот тупик, в который заводит самодержавие страну, и выбирает себе высокооплачиваемую синекуру. Когда российская экономика рухнет, ее обломки погребут под собой простых людей, а вовсе не апостолов самодержавия. Те в отличие от Колчака переберутся в Лондон или Майами. 

И наконец, о народности. Кинематограф обычно изображает ее через подвиг народа в Великой Отечественной. И впрямь, ведь именно наш народ спас страну, власть и лично товарища Сталина. Чтоб ощутить народность, достаточно посмотреть хотя бы один эпизод с потрясающим Евгением Мироновым, играющим лейтенанта в «Предстоянии» («Утомленные солнцем — 2»). 

Но в современной России народность — это наши народные избранники. Например, депутат Андрей Исаев, который в «Единой России» специализируется на труде, социальной политике и ветеранах. Товарищ Исаев в свои молодые годы был даже не либералом и не священнослужителем, а анархистом. По-видимому, в годы перестройки анархизм представлялся весьма перспективным направлением политической карьеры. Однако со временем выяснилось, что народ наш любит твердую власть. И вместе с изменением генеральной линии стала быстро трансформироваться народность в исполнении тех, кто хотел получать мандаты. 

Исаев примкнул к партии власти, то есть к той, которая в наибольшей степени несовместима с анархизмом. Страдать за народ удобнее всего в кабинете Думы. 

В общем, получилось как в бессмертных стихах Леонида Филатова: 
   Утром мажу бутерброд — 
   Сразу мысль: «А как народ?» 
   И икра не лезет в горло, 
   И компот не льется в рот. 

На экране православие, самодержавие и народность выглядят совсем иначе, чем в жизни. А дело в том, что люди, с которыми эта триада должна ассоциироваться, давно уже не верят ни в Бога, ни в справедливость, ни в будущее своей страны. Но верят в пиар, позволяющий торговать идеями, во власть, обеспечивающую карьеру, и в деньги, которые можно накопить благодаря торговле и карьере. 

При этом страна смотрит кино и воспринимает яркие образы подвижников, давно уже не имеющие никакого отношения к людям, управляющим нашими жизнями и душами. Страна уважает правителей, поскольку переносит на них мечты и надежды, пробуждаемые искусством. Способность масс воспринимать образы, не замечая реалий, позволяет Кремлю сохранять тот странный мир, в котором мы живем. Однако когда народ эту способность потеряет, уважение к правителям и их идеологической обслуге неминуемо рухнет, а вместе с ним рухнет и сама система.