Теневые религиоведы

Преподаватель СПбГУ Дмитрий Дубровский через суд добивается от управления Минюста по Петербургу списка членов экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы. Минюст ему отказывает – в ведомстве ссылаются на защиту персональных данных.

Дискуссия вокруг того, следует ли раскрывать имена специалистов, которые проводят религиоведческие экспертизы, разгорелась с новой силой. Обнародовать их фамилии требуют те, кто считает позорной экспертизы подобные той, что была представлена, например, по делу PussyRiot. Им возражают – вспомните убийство ученого Николая Гиренко (к слову, он в совет не входил), имя которого было известно в кругах неонацистов.

Именно этот совет рекомендует Минюсту, какую организацию можно признать религиозной и, соответственно, выдать ей регистрацию, а какую – нет; деятельность какой организации соответствуетзаявленным при государственной регистрации целям, а какой – нет. Из положения следует, что совет формируется из должностных лиц, госслужащих, ученых-религиоведов, специалистов в области отношений государства и религиозных объединений.

Очевидно

В начале декабря преподаватель Дмитрий Дубровский заинтересовался, почему составы судов на официальных сайтах публикуют, а экспертный совет по проведению религиоведческой экспертизы нет. Свой интерес именно к этому совету он объяснил тем, что "Петербург в части отношений власти и религии – очень специфическое место", и напомнил идею Смольного закупить книгу Юрия Михайлова "Нравственный образ истории". В ней рассказывается, какие этносы принадлежат к "белой расе", как масоны оболгали монархию, утверждается, что русский народ – народ-богоносец, а гуманизм – это "языческая религия".

Дубровский направил запрос в Главное управление министерства юстиции России по Петербургу и попросил сообщить ему имена и квалификацию членов совета. В срок он получил ответ за подписью замначальника ГУ по Петербургу Ирины Молоковой, которая отказалась назвать имена и даже должности, мотивировав это заботой о персональных данных.  Молокова дотошно перечислила Дубровскому массу законов, в соответствии с которыми "информация о деятельности госорганов и органов местного самоуправления не предоставляется в случае, если ставится запрос о предоставлении информации ограниченного доступа". К ней Молокова отнесла и сведения о персональных данных граждан, которые не могут раскрываться третьим лицам без согласия самого человека. Она пообещала известить автора запроса, если кто-либо пожелает ему представиться.

Неоднозначно

Дубровского такой ответ не устроил, и он решил обратиться в суд. Юрист Иван Павлов из Фонда защиты свободы информации (он будет представлять Дубровского в суде), ссылаясь на те же законы ("Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления" и "О персональных данных"), уверен, что нежелание Минюста предоставить список есть нарушение закона.

Следует признать, что отношение к этой проблеме в кругах самих ученых весьма неоднозначно. Имя ученого-этнографа Николая Гиренко, который не раз выступал экспертом и был убит неонацистами в собственной квартире, не раз вспомнили опрошенные "Новой" ученые, которым доводилось готовить заключения по делу неонацистских банд.

Однако Павлов и Дубровский непреклонны: имена знать вправе, а с перестраховкой недалеко дойти и до сокрытия данных судей, которые выносят решения и рискуют не меньше, а то и больше

"Безопасность – такая сфера, которая постоянно конкурирует с правами человека, правом граждан на открытую и подотчетную власть. Обеспечивать безопасность надо в отдельных ситуациях, а не скрывать все подряд", – настаивает Павлов.

Соломоново решение предлагает эксперт из Института истории РАН Ирина Левинская(именно она готовила знаменитую альтернативную рецензию на государственное заключение по делу PussyRiot) – на законодательном уровне закрепить доступ к данным для адвокатов, правоохранительных органов и коллег-ученых.

"К сожалению, часто экспертами оказываются люди, которые не имеют соответствующей квалификации, не имеют даже права проводить экспертизы. Мы часто сталкиваемся с подобными людьми, которые делают некорректные экспертизы", – признается Левинская, у которой в свое время волосы дыбом встали от православной экспертизы по делу PussyRiot. Его авторы, в частности, утверждали, что акция была направлена против социальной группы православных верующих, при этом они не смогли дать определения понятию "социальная группа".

Левинская выступает за открытость и ответственность экспертов, которые не имеют права, как это бывает, "писать бог знает что". "Разумеется, они должны быть известны. Другое дело, если речь идет о конкретных делах, связанных с неонацистскими бандами. Там эксперты могут быть закрыты, но это нужно решать в каждом отдельном случае", – резюмировала она.

Никто не требует домашнее видео

Отметим, что, по словам некоторых религиоведов, имена членов именно этого совета никогда не были известны широкой общественности. "У нас много чего не публикуют, много законов не исполняется… Значит, надо попытаться сделать так, чтобы в конкретном случае закон был исполнен", – возражает на это Павлов.

Дубровский, в свою очередь, настаивает, что речь не идет о частной жизни каких-то отдельных личностей, а сугубо о тех, кто выносит решения по вопросам, представляющим общественный интерес.

Он подчеркивает, что интерес вызван отнюдь не бездельем, а неуверенностью в том, что совет не состоит из одних чиновников, работающих по принципу "чего изволите". О предыдущем составе ему хотя бы было известно, что туда входили два психиатра, два сотрудника Федеральной службы безопасности, два чиновника, этнограф и религиовед. Тогда он получил приказ о формировании совета какими-то окольными путями.

К слову, имя главы экспертного совета по Петербургу известно. Подпись некоего В. Г. Иванова стоит под одним из заключений, которое оказалось в распоряжении "Новой". Однако религиоведы, которых мы опросили, даже не знают, кто это такой.

Собственно, это можно считать некоторой оценкой.