Лиана Жвания: пожизненный роман с ТЮЗом

Тем более что по нынешним меркам дата у нее "совсем юная" – в сравнении, скажем, с Владимиром Зельдиным, который лихо танцевал в день своего 90-летия. Но на упорный мой вопрос, с чего же все началось (имея в виду актерское призвание), Лиана Дмитриевна твердо отвечает: "С рождения". А рождением своим считает день, когда попала в ученье к Зиновию Корогодскому и Льву Додину, именно их называя своими родителями в профессии, которая для нее до сих пор и есть сама жизнь.

Лицедейством же девочка болела с шести лет, и когда в доме дедушки собирались гости, маленькая Гуля (от грузинского Гулико) выставляла ширму и перед ней давала концерт, изображая всех, кого угодно, включая пьяных мужиков.

В качестве реквизита чаще всего использовала дедушкины морскую фуражку и кортик. Театральные опыты продолжились в школе, где будущая артистка сама поставила спектакль по Чехову – по роли "кофе пила без всякого удовольствия". Потом занималась в театральном кружке при училище дошкольного образования, а уж оттуда иного пути, как в театральный, для себя не видела.

На вступительном экзамене плотная, с круглыми щечками Гуля Жвания читала знаменитому Макарьеву: "Я – Гамлет. Холодеет кровь, когда плетет коварство сети…", на что тот мягко заметил, что ее внешность не соответствует внутренним данным. Гуля не расстроилась, а, выйдя из кабинета, увидела очередь "к Корогодскому на режиссуру" и встала в самый хвост.

Будущему своему Мастеру она читала уже кусок из "Мертвых душ" – про даму, приятную во всех отношениях, вызвав дружный хохот комиссии, куда входили и актеры ТЮЗа, где ей потом предстояло работать. Пройдя остальные испытания по режиссуре в компании будущих знаменитостей – Александра Народецкого, Оскара Дегтяря, Александра Мексина, Михаила Богина, Йонаса Вайткуса и других – Гуля дошла до третьего тура. Но тут, оказавшись перед ареопагом театральных светил (Додин, Фильштинский, Товстоногов), из уст руководителя БДТ услышала простой вопрос: "Лиана, а для чего в театре нужен режиссер?" Девушка задумалась: а правда, для чего? И, не найдя ответа, в слезах выбежала под дождь. Но потом решительно вернулась, потому что уже не представляла себя вне театра. И тут же столкнулась с Фильштинским, который сообщил, что Корогодский берет ее на второй курс актерского факультета…

Чему учили ее "родители" – Додин и Корогодский?

Прежде всего – воле к труду, стремлению к росту собственной личности. Учили нравственности и этике – начиная с правильно подшитого подола и кончая высокими категориями добра. Учили слышать и чувствовать жизнь, "не выходя из ТЮЗа". Даже упражнение было такое – "послушать тишину, звук хлопка одной ладони". Вот так всю жизнь она и пытается это услышать. Что вовсе непросто: надо иметь тренированность, чтобы не только видеть окружающую действительность, но и слышать.

А тогда она читала привезенную другом из Америки книгу Михаила Чехова, развивала воображение, читала стихи, слушала музыку. Корогодский очень боялся, что его птенцы, покинув "инкубатор", попадут в нечестные холодные руки. Ненавидел, когда студенты устраивали личную жизнь. А у Жвании почти и не было личной жизни – она изо всех сил училась, чтобы доказать, что состоялась как актриса. Глотала книжки запоем (в родительском доме была хорошая библиотека, и Гуля с пяти лет читала с папой не что-нибудь, а "Рейнеке Лиса" Гёте), и книги до сих пор остались ее лучшими друзьями.

К сонму важных в ее жизни людей Жвания причисляет и режиссера Анатолия Васильева, к которому она в течение полутора лет ездила в Москву на уроки. Для нее, в ту пору уже зрелой сорокалетней актрисы, это был новый, во многом экспериментальный этап творческого становления. Она всегда была уверена, что настоящий режиссер должен уметь детально разбирать драматургический материал, а уж актер, если он не бездарь, обязательно подключит свое воображение, чтобы вместе с постановщиком создать что-то качественно новое. Тоска по игре полутонов, тонким, как волос, поворотам пьесы, которые на какое-то время ушли из жизни ТЮЗа с уходом Корогодского и Додина, утолялась после этих поездок в Москву. Общаясь с этим режиссером-ученым, актриса тогда получила заряд на долгие годы, которые она все-таки не мыслила провести вне стен родного театра. Наслаждалась она и работой с режиссером Андреем Андреевым, с которым за десять лет сыграла множество запоминающихся ролей. Будучи и сам превосходным актером, он научил Жванию свободе, яркости, сочности и мощи существования на сцене.

Актриса благодарна судьбе, которая позволила ей работать на знаменитой сцене с замечательными Игорем Шибановым, Николаем Буровым, Рэмом Лебедевым, Антониной Шурановой, Георгием Тараторкиным, Александром Хочинским, Ольгой Волковой, Николаем Лавровым, Ириной Соколовой, Николаем Ивановым… И сколько еще имен! "Находясь рядом с таким богатством таланта, ты не имеешь права быть плохим актером и постоянно стараешься дотянуться до их уровня", – итожит Лиана Дмитриевна почетный список.

Свой роман с ТЮЗом она называет счастливым и, вероятно, уже пожизненным. Хотя были и варианты "перемены участи". Еще с юности она подружилась с Сергеем Юрским, который часто был ей опекуном и подсказчиком. В какой-то трудный переломный момент он отговорил ее уходить из ТЮЗа: "Сиди и верь в свою мечту". Ведь скольких ленинградцев сожрала сытая, шумная, довольная Москва, причесала под свою дорогую гребенку и мало что дала взамен. Она никогда потом не жалела о том, что осталась верна театру-дому, где было сыграно более полусотни ролей, многие из которых помогли ей вместе со зрителем сделать шаг вперед на пути постижения жизни. Именно так она и понимает суть театрального искусства – с помощью игрового начала постоянное постижение и осмысление ежеминутно меняющейся жизни. Актер – игрок, по собственной воле создающий новую жизненную реальность.

Опорной для своего творческого становления актриса считает, например, самостоятельную постановку по Хармсу, которую они осуществили на пару с замечательным комическим актером Сергеем Кирсановым. Еще одно яркое воспоминание – Мадам Маргарита в постановке пьесы, которая была некогда написана для Ани Жирардо. Андреев предполагал занять в главной роли Антонину Шуранову, но та категорически отказалась. А Жвания напросилась это сыграть и придумала образ женщины-вамп в черных лаковых сапогах, сама подобрала музыку. А когда показала свой эскиз Андрееву, он поблагодарил за работу, но велел при этом играть задрипанную учителку с кичкой на голове, с кроликом и картой Франции в руках.

Спектакль жил много лет, а когда после гастролей в Авиньоне французы ей предложили сыграть это на французском, она в пожарном порядке выучила слова и – сыграла. Зрители до сих пор помнят ее мисс Ортон в знаменитом спектакле "Месс-Менд". А еще актриса нежно любит свою Липочку в окружении блестящих партнеров из классической постановки "Свои люди – сочтемся", из нынешних – дорожит ролью матери Ромена Гари в спектакле "Обещание на рассвете". Я бы еще добавила фееричную вдову Кукушкину из недавней премьеры ТЮЗа "Доходное место".

Мне жаль, что после блестящего дебюта в культовом фильме-сказке "Двенадцать месяцев" Жвании не везло с кино. Можно, пожалуй, вспомнить мастерски сыгранный эпизод в картине Виталия Каневского "Самостоятельная жизнь", отмеченной в Каннах и больше известной во Франции, чем у нас.

Или только по досадной случайности не сыгранную главную роль в фильме Киры Муратовой, ставшем потом классикой авторского кино. Неискушенная молодая актриса сама ответила отказом на предложение режиссера, чье имя ей, увы, тогда ни о чем не говорило. Но, вероятно, это был не ее путь. Хотя поклонники артистки до сих пор пишут в чатах: "Совершенно замечательно исполненная роль Королевы! Я полюбил ее и ее неповторимый голос еще в юношестве! Как жаль, что актриса мало снималась в кино! Она бы дала фору большинству советских кинозвезд..." "Мне тоже хочется поблагодарить Лиану за ее Королеву, за прекрасную сказку "12 месяцев", за тот лучик счастья и надежды на сказку в нашем детстве! Казалось бы, одна роль, а помню ее всю жизнь. Здоровья Вам!"

"Прекрасная актриса, на которую всегда хотелось быть похожей. Лучшая Королева кинематографа! И чудесные театральные роли". А еще в жизни Лианы были удивительные работы на радио. Ее глубокий звучный голос слушатели узнавали "с первых нот" – вне зависимости от того, читала она трагические страницы книги Эллы Фоняковой "Хлеб той зимы" или юмористические рассказы Тэффи.

Счастливыми Лиана Жвания считает роли, напитывающие уважением к себе, помогающие "в минуту жизни трудную" сохранить веру в счастливое будущее – для себя и своего Театра.