Мусорный апокалипсис

Петербуржцы выбрасывают  более миллиона тонн мусора в год. Это только твердые бытовые отходы (ТБО), которые мы каждый день отправляем в помойки и урны, — сюда не входят строительный мусор, иловый осадок, который выскребает из-под воды «Водоканал», и т. п.

Большая часть ТБО до сих пор отправляются как есть, без всякой обработки, на полигоны. Изменить ситуацию должна была Генеральная схема санитарной очистки Петербурга, которую разработал в прошлом году Институт прикладной экологии и гигиены. Однако заказчик, Комитет по благоустройству, хоть и оплатил работу, но пока никак использовать не собирается. С другой стороны, генсхему активно критикуют независимые экологи.

Бочка меда

Задача генсхемы — проанализировать текущую ситуацию с мусором, спрогнозировать ее развитие и определить, что же делать с отходами, и в целом, и в деталях.

В ИПЭиГ подошли к делу тщательно: например, чтобы определить морфологию мусора, вручную перебрали почти полтысячи кубометров,  раскопали несколько помоек и посчитали их содержимое.

В итоге схема очистки, по мнению исследователей, должна выглядеть примерно так.  Отходы сразу должны разделяться на четыре потока. Но это не значит, что на кухне появится четыре ведра. «Обычные» отходы разделятся так: в один контейнер нужно кидать то, что подлежит переработке, то есть стекло, макулатуру, металлы, пластик; в другой — все остальное. Крупногабаритные отходы, не умещающиеся в обычные контейнеры, выносятся на площадку или в особый контейнер. А вот опасные отходы — вроде батареек, ртутных ламп и просроченных лекарств — не занимают много места, но их нельзя выбрасывать вместе с прочим мусором да и хранить дома нежелательно. Они должны сдаваться в специальные пункты сбора, система которых должна развиваться.

— Это довольно простой вариант раздельного сбора отходов (РСО), — поясняет Полина Агаханянц, один из разработчиков генсхемы. — Мы рассмотрели два варианта раздельного сбора «на два ведра». При альтернативном варианте в один контейнер идут влажные органические отходы, а в другой — сухой и чистый мусор. Тогда из органики можно было бы получить компост для сельского хозяйства, а из сухого мусора на сортировочном заводе выделить стекло, макулатуру и все прочее, что подлежит вторичной переработке. Но мощности города по производству компоста изношены, а спрос на компост не гарантирован, поэтому от такого варианта решено было отказаться.

Дальше по генсхеме мусор едет на сортировку в специальные комплексы: даже при наличии раздельного сбора досортировка все равно необходима, ведь нельзя быть уверенным в том, что все бросят нужный мусор в правильные контейнеры. После этого ценный мусор отправляется на вторичную переработку, а из остального производится РДФ (от англ. refuse derived fuel — вторичное топливо из мусора).

Разработчики генсхемы предлагают хитрый ход. Дело в том, что просто сжигать РДФ, даже при дожигании отходящих газов и суперсовременной системе фильтрации, вредно и  опасно для жизни и здоровья. Особенно в черте города. Но у РДФ есть другой способ использования:  его можно применять в качестве топлива при производстве цемента. Тогда все вредные вещества, которые при простом сжигании вылетают в трубу, становятся надежно связанной частью этого цемента. В Европе, в частности в Финляндии, такие технологии уже применяются.

Две бочки дегтя

Теоретически схема красивая, однако ряд петербургских экологов выступили с ее резкой критикой.

«Начнем с того, что любое сжигание мусора, в том числе сжигание РДФ при производстве цемента, потенциально вредно для экологии, — утверждает Анна Гаркуша из экологического движения «РазДельный сбор». — Для того, чтобы уменьшить вред, нужна система контроля, которую в российских условиях организовать просто невозможно, для этого нет нормативной базы. А значит, делать будут не так, как безопаснее, а так, как дешевле».

Кроме того, по мнению Гаркуши, даже если бы удалось организовать действительно безопасное производство цемента из РДФ, это не решило бы проблему мусора: на территории Петербурга вообще нет цементных заводов, да и в Ленобласти их столько не наберется, чтобы полностью потреблять мусор, что производит город. А если учитывать, что область также собирается перерабатывать свой мусор в РДФ, то становится понятно, что на такое количество вторичного топлива никаких заводов не хватит.

«Получается, что огромное количество РДФ будет оставаться невостребованным, — говорит экологический активист. — Между тем чиновники из Комитета по благоустройству пишут, что на мусорном заводе, который собираются строить в Левашове, будет «энергетическая переработка мусора», — понятно, что работать она будет именно на РДФ. Сколько канцерогенных диоксионов, фуранов, бенз(а)пиренов она будет выбрасывать — страшно представить».

«Генсхема не предусматривает возможности прямого сжигания РДФ ради получения энергии, — возражает Полина Агаханянц. — Если бы она была полностью принята, это было бы исключено».

Что ж, возможно, именно поэтому чиновники, оплатившие создание генсхемы, не торопятся ее внедрять?

«При разработке генсхемы мы опирались на существующую нормативную базу: на Региональную целевую программу по обращению с мусором, на ряд санитарных норм, — рассказывает Полина Агаханянц. — Эти нормы сильно устарели и создают множество препятствий для разработчиков современных способов обращения с мусором. Например, сжигание, которое пугает многих, закон предлагает и в качестве метода переработки, и в качестве метода обезвреживания отходов. Далее, по санитарным нормам, летом мусорные контейнеры должны вывозиться каждый день, что не учитывает разделение на скоропортящиеся пищевые отходы и сухие, которые вполне могут постоять несколько дней, а это сильно ограничивает потенциал раздельного сбора. Также нормативная база очень усложняет возможности перевода мусора в сырье, поэтому его нельзя продать, что создает ряд экономических сложностей. Наконец, не работает система налоговых льгот, которые могли бы стимулировать бизнес вкладываться в переработку мусора. А пока бизнес не заинтересован, с мусорной проблемой нам не справиться, хотя ряд предпринимателей работают в этом направлении уже сейчас».

По заявлению разработчиков генсхемы, несмотря на множество нормативных ограничений, они смогли создать документ, отвечающий современным реалиям и экологическим требованиям.

Однако он не подошел чиновникам — видимо, потому что был слишком либеральным и не предполагал прямого сжигания мусора. И не понравился экологам — потому что не удалось вообще обойтись без сжигания.

«Генсхема принимается на десять лет, и если в основе ее лежат несовершенные нормативные документы — зачем навешивать на себя еще один хомут? — поясняет свою позицию Анна Гаркуша. — Лучше попытаться изменить законы, а потом создать сразу такую генсхему, которая будет полностью отвечать интересам людей и окружающей среды».

«Понятно, что шансов, что генсхема будет принята целиком, крайне мало, — признается Полина Агаханянц. — Однако жаль будет, если проведенная нами огромная работа пропадет даром. Можно было бы использовать ее части, например, результаты морфологического анализа мусора, наше моделирование, прогнозы — эти данные нужны городу».

Чтобы не воняло

Какой же способ обращения с отходами предлагают экологи? «Я, как и многие мои коллеги, категорически против любого сжигания мусора, — утверждает Анна Гаркуша. — Нужно по максимуму перерабатывать и вторично использовать ТБО. А то, что не удастся использовать, депонировать на полигонах. Можно и в виде РДФ — это предпочтительнее, чем просто сваливать мусор. Отмечу, что депонирование — это не свалка, а временное хранение, до тех пор, пока не появятся технологии, которые позволят безопасно решить проблему мусора».

«Прекрасная идея, хотя и несколько идеалистическая, — считает Полина Агаханянц. — Хотя бы потому, что городу негде найти место для новых полигонов. В черте Петербурга их размещать попросту незаконно, а Ленобласть вовсе не торопится выделять землю под новые полигоны. Как показывает опыт, согласование новых площадок может занять десятки лет».

Заметим, что свалки также имеют обыкновение выделять метан или попросту гореть — без всякой очистки отходящих газов. Правда, для полигонов решение этой проблемы вроде как уже найдено.

На полигоне «Новый свет» в Гатчине теоретически уже в этом году может заработать система активной дегазации, разработанная шведской компанией. Суть процесса проста: свалка протыкается трубами, которые собирают метан, а потом этот метан сжигается на электростанции для производства энергии. Выделяемый при этом углекислый газ гораздо безопаснее и безвреднее метана, а кроме того, дегазация позволяет устранить неприятный запах и предотвратить возможность пожара.

Теоретически все прекрасно, тем более что такие станции уже работают на Украине, в Белоруссии и Евросоюзе. Но беда в том, что российская нормативная база для них, опять же, не приспособлена. А значит, когда удастся пройти все согласования и запустить работу — неизвестно.

Оптимизм от безысходности

Итак, что же ждет Питер в смысле борьбы с мусором? Во-первых, хотелось бы обойтись без сжигания — но, видимо, именно в нем чиновники видят самый простой для них выход. Это позволит устранить проблему переполненных свалок, ведь сваливать мусор больше некуда. Кроме того, сжигание может стать очень выгодным бизнесом для ряда влиятельных лиц. В частности, наблюдатели связывают с этими процессами сыновей нынешнего и предыдущего губернаторов Петербурга.

Очень хотелось бы в полной мере запустить переработку и вторичное использование мусора — но этому препятствует устаревшая нормативная база, в частности, отсутствие налоговых льгот и других экономических стимулов.

В общем, все плохо, и откуда начинать, чтобы сдвинуть это безнадежное дело с мертвой точки, непонятно. К счастью, есть немало активных здравомыслящих людей, которые собираются тратить силы на то, чтобы что-то все-таки сделать. В частности, на последних слушаниях по внесению изменений в Генплан активисты «РазДельного сбора» предложили обозначать мусороперерабатывающие комплексы, имеющие энергетическую установку (то есть способные сжигать мусор) и не имеющие таковой, разными значками. Это позволит жителям заранее знать, что именно собираются предпринимать чиновники и реагировать соответственно.

В планах также продвижение в Законодательном собрании Петербурга регионального закона о раздельном сборе отходов и масштабная кампания по внесению изменений в Региональную целевую программу: исключить сжигание и внедрить раздельный сбор.