Памятники особой секретности

Совет по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга был создан в 2004-м. Последнее его заседание показало, что по прошествии десяти лет все больше экспертов задаются вопросом: а зачем он нужен, если особо важные проекты не выносятся на рассмотрение совета, а его мнение зачастую никак не влияет на принимаемые властью решения?

Адмиралтейство

Судьбой одного из символов Петербурга – здания Адмиралтейства – экспертное сообщество всерьез обеспокоилось около полугода назад, когда появились сообщения о том, будто министр Шойгу уже одобрил презентованный мастерской Евгения Подгорнова проект, предлагающий накрыть внутреннее пространство памятника стеклянным колпаком и нагородить 13 остекленных переходов «для удобства передвижения личного состава МВФ».

Только теперь, в повестке прошедшего во вторник заседания, появился пункт: «Информация о работах по сохранению памятника федерального значения «Главное Адмиралтейство» в процессе приспособления для современного использования».

Впрочем, означенный процесс, как заверил Александр Леонтьев, еще не начался: «Все вы слышали скандальные заявления архитектора о якобы согласованном, одобренном министром обороны проекте… Но это ни к чему не привело. Никакой концепции, никаких материалов в КГИОП не поступало. Их еще нет, и деньги на проект не выделены». И договор с Евгением Подгорновым не заключался.

Некие представители Минобороны, контактирующие с руководством комитета, говорят о намерении сделать доступными для публики два павильона Адмиралтейства – музейный и церковный. Рассматривается и возможность раскрыть часть канала(был засыпан после 1844 г., когда достроили Новоадмиралтейские верфи и судостроение перевели туда). Впрочем, пока это только слова, подчеркивает господин Леонтьев. В каком объеме проектная документация будет представлена на совет, пока глава КГИОП судить не берется: «Поскольку объект суперсекретный, еще потребуется добиться понимания – какой слой материалов представить общественности». И вообще, мол, никому не хочется подписывать бумаги о неразглашении. Хотя такая постановка вопроса представляется экспертам более чем странной. Никого особо не интересует, где будет располагаться сейф с секретной военной документацией. Но возможное изменение облика объекта национального достояния, применяемые для его сохранения методы и технологии – все это не может быть гостайной, но является предметом рассмотрения и обсуждения профильных специалистов, а не внутренним делом «зеленых человечков».

Человечков в синей униформе, которых можно видеть на объекте сегодня, бояться не стоит – как поясняет глава комитета, в настоящее время ведутся только реставрационные, локальные противоаварийные работы. Проводятся они по заданию и под контролем КГИОП. «Понимания» же с Минобороны надеются добиться к сентябрю – когда, полагает Александр Леонтьев, какую-то часть проектных предложений удастся вынести на совет.

Набережная Лейтенанта Шмидта

Архитектор Юрий Земцов представил отчет рабочей группы совета по корректировке проектной документации строящегося жилого комплекса на наб. Лейтенанта Шмидта. Помимо Юрия Исаевича, в группу были включены бывший зампред КГИОП Борис Кириков (не присутствовал на заседании), профессор Владимир Лисовский и профессор Владимир Улицкий. Два последних эксперта, к сожалению, на совете отмолчались. Хотя ранее оба публично выступали с резкой критикой реализуемого проекта. Первый – по части его архитектурного безобразия, второй – по части применяемых технологий, повлекших разрушение прилегающей исторической застройки. Но почему-то эти угрозы (а в зоне поражения оказался и охраняемый государством дом XVIII в. – см. «Новую» № 44, 82, 88 за 2013 и № 32 за 2014 г.) оставили на заседании без внимания.

«Я не выступал, потому что было сказано, что обсуждению подлежит только архитектурный аспект», – пояснил «Новой» Владимир Улицкий. Возникает вопрос: зачем тогда надо было включать в состав рабочей группы специалиста такого профиля? И почему задача сохранения прилегающей к стройплощадке застройки волновала руководство совета на момент создания группы, а теперь представляется чем-то третьестепенным, не требующим обсуждения?

Согласно официальной справке КГИОП, зачитанной господином Земцовым, в апреле комитет потребовал приостановки работ, но уже в мае разрешил их возобновить – сочтя достаточными предпринятые меры по усилению фундаментов и закрытию трещин. Однако независимая экспертиза, проведенная тогда же под эгидой профессора Улицкого, делала совсем иное заключение: ею проект усиления оценивался как «неадекватный в сложившейся геотехнической ситуации». Более того, указывалось, что в дальнейшем проводимые по такой технологии мероприятия «могут привести к дополнительным технологическим осадкам» и «последующему раскрытию трещин».

Заданные высоты нового строительства, по словам Юрия Земцова, у рабочей группы «не могли вызвать возражений, ведь по Институтскому переулку уже построили довольно высокий дом». Дворовые фасады, раскритикованные советом прежде за избыточность архитектурных деталей, заказчик откорректировал.

Новая версия представляется докладчику вполне симпатичной – особо похвалил за лоджии со сплошным остеклением (в духе одной из признанных градостроительных ошибок – спроектированного самим Земцовым элитника на Шпалерной улице). Вяло перекинулись мнениями о величине въездной арки, целесообразности устройства окон в торцевой стене, еще кой-каких мелочах. Вопрос Сергея Горбатенко «Почему на таком золотом месте инвестору мало двух-трех этажей, соразмерных имеющейся здесь исторической застройке?» не вызвал у коллег желания развивать дискуссию.

Ни очевидное нарушение требований сохранения исторического межевания, ни явное несоответствие проекта единственно допустимой здесь задаче – регенерации исторической среды – не привлекли внимания совета. Проголосовали (14 – за, 7 – воздержались) за то, чтобы одобрить проделанную группой работу и проектные предложения в целом.

– Удовлетворены ли вы достигнутым компромиссом? – поинтересовалась «Новая» у профессора Лисовского.

– Это результат политики выворачивания рук, – с грустью признал Владимир Григорьевич. – Ну сделали немножко лучше. А принципиально, конечно, такое никуда не годится. Нас ведь поставили перед свершившимся фактом. Разрешения последние были даны за пару дней до смены руководства КГИОП в каких-то таинственных обстоятельствах, без предварительного обсуждения на совете и так далее. Теперь значительная часть работ уже сделана. Что в таких обстоятельствах возможно? Только чтобы поменьше гнусностей было. Вот, попричесали немного…

Домик Петра I

Следующим пунктом значилось рассмотрение акта историко-культурной экспертизы, обосновывающей возможность реализации концепции реконструкции и реставрации комплекса «Домик Петра I», выполненной ООО «Профиль». Собственно акта экспертизы представлено не было. Удовлетворились кратким обзором концепции в исполнении Николая Иванова. С Государственным Русским музеем (в ведении которого находится Домик) «Профиль» работает давно – им были выполнены проекты устройства курдонера Михайловского дворца, воссоздания рва с мостом у Михайловского замка, реконструкции и капремонта «с элементами воссоздания» Летнего сада и прочие, вызвавшие немало яростной критики специалистов.

На сей раз, как заверил господин Иванов, работы пройдут под лозунгом «консервация и только консервация». Сам деревянный сруб, реставрировавшийся последний раз 40 лет назад, обещают сохранить без переборки. Кирпичному футляру требуется усиление фундаментов. Его кровлю хотят поднять сантиметров на тридцать – чтобы увеличить зазор между потолком футляра и макушкой находящегося под ним Домика. Уровень пола готовы вернуть на нулевую отметку – расчистка наросшего культурного слоя позволит открыть нижние венцы, вокруг образующегося приямка сделают ограждение.

Чтобы обеспечить стабильную температурно-влажностную среду, предлагается внедрить климатическую систему, распределив воздуховоды по простенкам (их либо «замаскируют» под пилястры, либо выполнят в откровенно современном варианте – это на усмотрение КГИОП).

Как видно, ГРМ и на таком маленьком объекте проявило смекалку по части обоснований увеличения сметы. Помимо необходимых реставрационных работ, попутно предлагается приляпать над входом чугунный козырек, замостить прилегающую территорию (там, где сейчас газоны), под лозунгом «возвращения к облику XIXвека» досадить недостающие дубы, обрамив их круглыми дубовыми же скамейками, зачем-то водрузить перед подлинным памятником бронзовый его макет (причем не самого Домика, а футляра – на что деликатно попенял и. о. главы КГИОП Александр Леонтьев) и напичкать зону внутри ограды прочими малыми архитектурными формами, плюс будка для продажи билетов.

В общем, версия лайт реконструкции Летнего сада – микс разных веков с «воссозданием» того, чего при хозяине Домика не было.

Обещают привести в порядок чугунные фонари и решетку. Хотя в 1999 г. проводилась комплексная реставрация, в рамках которой внутренняя ограда уже была «отреставрирована с воссозданием всех утраченных деталей и подлинной окраски», – сообщается на офсайте Русского музея.

Скромная кирпичная сторожка, выстроенная рядом в 1956-м, увеличится в объеме почти вдвое – так что какому-нибудь неискушенному иногороднему туристу впору будет растеряться, в котором из двух строений жил основатель Петербурга. Надо, поясняют проектировщики, разместить в перестраиваемой сторожке и всякую инженерию, и пост охраны, и уборную для маломобильной категории граждан. Изначально хотели еще больше (глядишь и вовсе переплюнули бы обиталище императора), да после долгих дебатов с КГИОП заказчик вынужден был поумерить пыл.

В общем, и эти предложения «в целом одобрили».

Никольские ряды

Работы на этом памятнике, приостановленные КГИОП 10 июня, возобновлены. Комитет не выявил нарушений в действиях ЗАО «Никольские ряды». Согласованный региональным Управлением Минкульта проект реконструкции предусматривает разборку аварийных конструкций, сообщил Александр Леонтьев. Собственно, сам проект, как и объемы дозволенного демонтажа, остаются неведомы членам совета. Им пришлось на веру принять информацию и. о. председателя комитета о том, что «аварийных конструкций там очень много», «состояние некоторых конструкций просто ужасно», но «весь наружный периметр сохраняется полностью, с фасадами и сводами, а также два участка по Садовой и Щепяному переулку – на всю глубину», а «остальное, к сожалению…» – на этом чиновник развел руками.

В качестве утешительного приза – осторожные надежды на готовность инвестора построить внутри на два корпуса меньше (сколько их будет всего, осталось неясным) и «сохранить для показа часть подлинных сводов и фрагментов деревянных перекрытий с падугами». Как и для кого будет осуществляться такой показ в будущих гостиничных и офисных помещениях, также осталось загадкой.

Возможность осмотреть нынешнее состояние памятника, проследить за ходом выполняемых там работ и ознакомиться с проектной документацией (для дальнейшей выработки позиции совета) получит созданная рабочая группа. В нее вошли Александр Леонтьев, Никита Явейн, Рафаэль Даянов, Алексей Шашкин, Александр Кононов, Юлия Минутина-Лобанова.

Конюшенное ведомство

Переходя к рассмотрению вопроса о ходе работ на другом федеральном памятнике – «Конюшенное ведомство», Александр Леонтьев признал: «Были длительные переговоры с инвестором, они продолжаются. Согласен, надо было бы раньше начинать этот процесс. Но что делать, раз у города не хватило сил самому потянуть такой объект… Надо вдумчиво работать с тем инвестором, который есть».

«Странно, что такое уникальное пространство не заинтересовало ни Русский музей, ни Эрмитаж, – заметил на это Борис Николащенко. – Я из газет узнал, что объект достался Зингаревичам за 19 миллионов рублей, по цене квартиры. Вообще-то это попахивает коррупцией в чистом виде».

Михаил Мильчик стал настаивать на необходимости рассмотрения полного пакета проектной документации на совете – незамедлительно, до его ухода на летние каникулы.

«Мы говорили с инвестором, будем и дальше говорить», – понадеялся закрыть на этом тему Александр Леонтьев.

Но возмущение экспертов уже достигло точки кипения.

Александр Марголис напомнил, что еще 9 июня Георгию Полтавченко направили письмо с требованием вынести на ближайший совет вопрос о Конюшенном ведомстве: «Где ответ на обращение 16 членов совета? Почему КГИОП выдал согласование, не предъявив проект совету, почему по сей день препятствуете ознакомлению с ним?» «Ответ готовится, одну редакцию я уже завернул, – сообщил Александр Леонтьев. – И мы не препятствуем. Мы как раз способствовали допуску экспертов на объект… А проект давайте поручим изучить рабочей группе».

В ответ на это Александр Марголис зачитал адресованное ему, как главе Петербургского ВООПИиК, письмо Городской прокуратуры от 2 июня – с просьбой провести независимую экспертизу соответствия проекта требованиям законодательства в сфере охраны наследия.

«Александр Гаврилович, – звеня металлом в голосе, завершил Марголис, – пожалуйста, передайте и. о. губернатора: просто забыть, отложить этот вопрос мы не можем, не хотим и не будем этого делать».

Должно быть, сочувствуя деликатному предвыборному положению Георгия Сергеевича, Никита Явейн попытался было предложить рассмотрение проекта отложить до исхода сентября. А до тех пор просить КГИОП приостановить все работы на объекте.

«У КГИОП нет полномочий на приостановку работ, – заметил на это Александр Кононов. – А у инвестора все разрешения на руках, ничто не мешает ему хоть завтра продолжить демонтаж или рыть котлован. Откладывать дальше нам нельзя. Рабочую группу создадим. Но проект надо выносить на рассмотрение совета уже 9 июля. Причем чтобы он был единственным пунктом в повестке».

Депутат Борис Вишневский напомнил, что полномочия на приостановку работ есть только у губернатора.

В итоге согласились с таким решением: создать рабочую группу (Александр Леонтьев, Маргарита Штиглиц, Сергей Горбатенко, Андрей Пунин, Михаил Мильчик, Алексей Шашкин, Юлия Минутина-Лобанова) и рекомендовать Георгию Полтавченко приостановить работы на объекте до рассмотрения проекта на совете и получения его заключения.

«Это проверка дееспособности и целесообразности существования нашего совета. Если пройдет предлагаемый проект, нам всем можно расходиться. Если мы его не остановим, зачем тогда мы живем в этом городе?» – подвел черту Борис Николащенко.