Полное собрание нежности

Альтернатива зоне и изоляции – территория любви. Открывая рубрику под таким названием, "Новая" ждет и ваших рассказов о разных прекрасных людях, благодаря которым возникает та человеческая связь между народами, над которой не властна никакая пропаганда.

Госпоже Виде Жилинскиене восемьдесят семь. У нее взгляд любопытной девочки. Она похожа на бабушку-смолянку моего друга, имевшую в переходном табеле отметку: "Поведение слегка шаловливо".

Тонкие пальцы выразительных рук выуживают из витрины какую-то известковую завитушку:

– Этой окаменелости 175 лет. В общем, она чуть старше меня. А это, – снимает с полки тяжелую раковину, – моя няня, мы все мое детство вместе играли.

Коллекцию будущего Морского музея Вида начала собирать с 1963-го. Чтобы дети, живущие в маленьком городке Салакас, где она служила учительницей начальных классов, не чувствовали себя обделенными из-за того, что море давным-давно отступило от этой земли. Сегодня до ближайшего побережья километров четыреста. А в созданном Видой Жилинскиене музее – самом удаленном от моря морском музее мира – около 4000 экспонатов.

– Везде, где бы ни бывала, я как хищник набрасываюсь на добычу! – смеется она. – Что-то покупала, собирала, что-то принимала в дар… Можно только радоваться, что хоть не крала. Хотя… Никому не скажете?

Госпожа Вида с заговорщицким видом вынимает еще какую-то каменюку.

– Это из Помпеи. Знаете, – признается седовласая дама, кокетливо потупив взор, – трудно удержаться, когда такая удивительная вещь просто так лежит у дороги, рука сама тянется!

С таким же пониманием тут относятся к естественному стремлению юных естествоиспытателей все потрогать своими руками – никаких дурацких запретительных табличек у витрин вы здесь не встретите. Исключение лишь одно, для какой-то застывшей особо ядовитой гадины из тропических вод, сохраняющей свои смертоносные свойства даже после превращения в туземное украшение.

О каждом экспонате – своя история. Откуда родом, какие с ним связаны легенды и мифы, какую пользу несет человеку, какие таит опасности.

– Смотрите, вот это сепия. Она дает чернила, обладает лечебными свойствами, применяется в парфюмерии, а ювелиры издавна использовали ее панцирь не только для изготовления украшений, но и как форму для отливки драгоценных металлов… Вот эти ежи водятся только в Японском море. А эти ракушки – только в Карибском… Панцирь морской черепахи привез с Алеутских островов и подарил моему мужу наш друг – чтобы служил щитом против моей колотушки, ха!

Вот этот кусок кораллового рифа привез с Красного моря наш литовский аквалангист. Очень многое здесь – подарки моих бывших учеников. Самое ценное, что есть в этой коллекции, – нежность людей, которые очень, очень мне помогают.

С некоторых пор госпоже Виде помогает еще и Каукутис (домовенок), принявший обличье каменной головы с двумя полными удивления глазами. Он служит нашедшей его хозяйке, как джинн Аладдину. И исполняет желания всех, кому она позволит подержать его в руках и нашептать сокровенную просьбу. А доброе сердце Виды не знает отказа. Уверяет, что всё сбывается: "У меня глаза становятся еще больше, чем у Каукутиса, когда люди потом приходят и рассказывают, какие их желания он исполнил!"

Наведавшись в гости к Гёте, Вида Жилинскиене подобрала у дома поэта пару листиков дерева гинкго. Об этом уникальном реликтовом растении ученые знали только по найденным каменным оттискам юрского периода. После периода ледникового сохранился только один, дикорастущий вид – в горных районах Китая. Затем он получил распространение и в Японии, где гинкго поклонялись как священному дереву, символу стойкости и долголетия, а по его опавшим листьям предсказывали судьбу. В начале XVIII века гинкго завезли в Западную Европу. В Германии – после того как оно было увековечено в стихотворении "Ginkgo biloba" не чуждого ботанике поэта, его стали называть деревом Гёте. 

У городка Салакас, что в Зарасайском районе Литвы, свой символ жизненной стойкости и долголетия – Вида Жилинскиене, которая и есть главная его достопримечательность. Автономная такая солнечная станция, вырабатывающая энергию любви и радости. Вот постоишь рядом в потоках ее света, и как будто подзаряжаются твои давно подсевшие внутренние аккумуляторы. 

Ее энергии хватает на все – на полные приключений путешествия во времени и пространстве, в которые превращается каждая ее экскурсия. На то, чтобы без устали познавать этот мир, восхищаться и щедро делиться своим восхищением с ребятней и взрослыми. И сохранять детскую открытость и любопытство ко всему живому – будь то новый человек, окаменевший моллюск или семечко хлопка, посаженного ею просто ради интереса в цветочный горшок.   

– Когда приедете в другой раз, мы тут уже будем производить хлопок в промышленных масштабах! – обещает она на прощанье. 

Я приеду, я обязательно еще приеду. Не ради достопримечательностей, о которых рассказывают путеводители. А по причине глубокой сердечной привязанности. И с благодарностью за ту нежность, которой отныне отзывается память сердца на слово "Литва".