Остров на пути к бездне
Документы, чудом сохранившиеся в архиве на Родосе, рассказали подробности гибели тысяч людей в нацистских лагерях
Один из последних конвоев в лагерь смерти Освенцим – Аушвиц-Биркенау – прибыл в 1944 году с Родоса. Этим конвоем в место своего последнего земного обитания прибыли тысячи человек из еврейских общин островов Родос и Кос. Многие десятилетия подробности тех событий были известны только со слов очевидцев. Найденные в архиве документы открывают историю во всей полноте. Об этом в петербургском НИЦ «Мемориал» рассказал итальянский историк Марко Клементи, выступивший там с докладом «Тоталитарный режим на Родосе и местная еврейская община: От контроля до депортации».
По словам Марко Клементи, информация о существовании архива была известна давно – среди историков ходили слухи о нем, на черном рынке документов иногда появлялись какие-то бумаги с Родоса 30–40-х годов. О том, что в управлении полиции до сих пор хранится огромное количество документов, собранных когда-то итальянскими полицейскими и до сих пор неизвестных историкам, стало известно лет десять назад – об этом сообщили местные полицейские на запрос из Госархива Греции. Но больше десяти лет итальянские историки не могли получить к ним доступ.
Итальянские – потому что с 1912 по 1943 год Родос официально был территорией Италии. В 1943 году остров оккупировали гитлеровские войска и только в 1947-м, по Парижским соглашениям 1947 года, Родос вернули Греции.
В XV веке на Родос из Испании перебрались евреи-сефарды. Османская империя, которой тогда принадлежал Родос, разрешила им поселиться на острове, где они и жили до 40-х годов прошлого века. Среди турок по национальности были и те, кто исповедовал иудаизм: их, кстати, немцы не тронули – видимо, не хотели ссориться с Турцией. Значительной части этих людей помог покинуть Родос турецкий консул: он спас 42 человека, сделав для них фальшивые документы.
Архив был собран итальянскими полицейскими, и большая часть документов составлена на итальянском языке. Сохранились они действительно чудом: обычно полицейские архивы и в Италии, и в Греции хранились лет двадцать, потом их уничтожали. Возможно, греки не тронули его потому, что бумаги были написаны на итальянском. И коробки с бумагами не попадали на глаза полицейским – они стояли в дальней комнате, в которую редко кто заглядывал.
«До того как нам удалось познакомиться с этими документами, – рассказал Марко Клементи, – мы знали о том, как проходила депортация еврейской общины с острова в основном по письменным объяснениям итальянских полицейских, которые они давали по окончании войны. В них они, конечно, себя выгораживали и говорили, что это стало для них неожиданностью. Другой источник информации – рассказы немногочисленных выживших и тех, кому удалось покинуть остров до депортации».
Как рассказал Марко, раньше историки считали, что депортация была неожиданной для местного населения. Но, знакомясь с документами, он выяснил, что еще за несколько месяцев до депортации итальянские карабинеры по поручению немецкой секретной полиции готовили списки всех евреев и членов их семей: одну копию отправили немцам, вторую – местному судье Рино Росси, главе родосского трибунала. Тот создал комиссию для описи их имущества – члены комиссии ходили по домам и магазинам, принадлежавших евреям, и составляли списки. То есть людей еще не выселили, а их имущество уже было описано.
Депортация началась 23 июля 1944 г.: всех евреев, сначала с острова Родос (более 1800 человек), а потом с острова Кос погрузили на корабли и перевезли в Афины, в Солоники. 16 августа эшелоны с бывшими жителями Родоса прибыли в Аущвиц-Биркенау. Почти тысячу человек сразу отправили в газовые печи, остальных уничтожили позже. В живых остался только 151 человек.
«Практически никто из евреев не вернулся на Родос, – рассказал Марко Клементи. – Возвращались, и то изредка, только те, кто покинул Родос до депортации. Те евреи, которые сейчас живут на Родосе, приехали из других стран. Все имущество евреев осталось местным жителям. Я никого не сужу: моя задача – докопаться до фактов. Благодаря этому архиву я понял, что историк не должен говорить «никогда» – всегда может так случиться, что обнаружится еще какой-нибудь неизвестный архив, неизвестные документы. Для меня после этого открытия история стала полнее, этот архив стал важным этапом моей жизни».