Свободные люди

Пока законопроект готовится к первому чтению в Госдуме, «Новая» попросила потенциальных тунеядцев рассказать о том, почему трудовой деятельности они предпочли свободу и фриланс.

Стас, 29 лет, создатель квестов:

– Мне кажется, пенсия – это какой-то обман. Во-первых, я в принципе не рассчитываю жить после 60. У меня дед умер в 62, а отец – в 59 лет. У меня нет шансов дожить до пенсии, поэтому можно не париться. Зачем сейчас платить государству, если потом мои деньги отдадут кому-то другому? Даже если доживу до 80 лет, надежды на выплаты нет – разница между пенсией со стажем и пенсией без стажа – в диапазоне между «умер от голода на третий день после выхода на пенсию или сделал это на четвертый».

Когда-то я сидел в помещении, которое можно назвать офисом. Но ни разу в жизни у меня не было работы, на которую нужно было приходить к определенному времени. Скорее я работал на такой, с которой уходить нельзя никогда. Там начинаешь ночевать и жить.

Моя самая обычная работа кончилась бандитской разборкой и поездкой на большом черном джипе.

Тунеядцев я очень люблю. Если бы у меня было много денег, я бы тоже был тунеядцем. Если сейчас статью за тунеядство примут, то ничего не изменится. Все знают, куда на следующий же день можно отнести трудовую книжку. У каждого есть возможность пристроить трудовую книжку куда-нибудь, где ты можешь числиться уборщицей, мойщицей, инженером, официантом. Куча тупых законов, будет еще один – намного хуже не станет.

Михаил, 43 года, мастер по созданию мандал:

– Я жил в Индии полгода. И везде видел эти мандалы – они вокруг, мехенди на руках. Индуски рано утром первым делом выкладывают из цветного песка мандалу у себя возле порога. Это поразительно. Они везде, цветные, разные. У каждого дома – своя.

Я отработал в логистике 16 лет. Сидел в офисе. Разумеется, после таких приключений жизнь моя очень резко поменялась, я начал работать поваром в вегетарианском кафе. Уход из офиса стал освобождением. Я просто перерос этот этап.

Пытался вернуться в офис – не получилось.

Когда я начал заниматься мандалами, на моем пути все чаще стали попадаться творческие люди. Все это взаимосвязано. Я замечаю, что мои друзья все между собой как-то оказываются знакомы.

Дома я плету или готовлюсь к мастер-классам. Вопрос свободного времени решен – я занимаюсь любимым делом. Времени на безделье практически не остается.

Иван, 31 год, монтажник декораций и конструкций:

– Я за всю свою жизнь ни разу нигде не работал официально, с трудовой. О пенсии не задумывался. Не представляю, что мог бы работать в офисе.

А с работой все само собой сложилось. Еще в институте через знакомых стал работать – и вот уже лет десять этим занимаюсь. О чем-то другом периодически подумываю: работа сезонная, доход нестабильный. Но вообще не могу представить, чем еще можно заниматься. Есть у меня знакомые, которым надоела нестабильность. Они устроились в офис и теперь воют волком. Делают изо дня в день одно и то же – я прекрасно представляю, каково это. Когда у нас появляются долгосрочные проекты и несколько дней подряд одна и та же площадка и программа, на третий день начинаешь думать, чем бы еще заняться.

Мне очень нравится то, чем я занимаюсь. За это на меня жена обижается. Я иду на работу как на праздник, а ей пятидневка надоела – вот она и расстраивается.

Наталья, 30 лет, блогер, гид, путешественница:

– Я путешествую уже много лет и повсюду.

Никогда не работала в офисе – проще пойти работать продавцом. Я просто не могу сидеть на одном месте. Мне нужно движение. Пусть буду 10–12 часов на ногах, но это мне принесет больше удовольствия, чем сидение за компьютером. Когда возвращалась в Россию, устраивалась официантом, чтобы заработать себе на билет.

Мне постоянно говорили, что нужно куда-то положить свою трудовую книжку. Но я не задумывалась об этом.

В 70 лет планирую отправиться в кругосветку.

Сейчас поеду в путешествие по России на два месяца. И мы с мужем будем искать место, где захотелось бы построить наш первый дом. Россия большая. Я люблю Петербург, но не этот климат. Посмотрим экопоселения. С сентября буду учителем йоги.

Максим. 26 лет, вудворкер:

– Может быть, когда стану уровнем повыше, смогу называть себя художником, а пока я вудворкер. Создаю предметы из дерева. Делаю ручки, ножи и игрушки – это линия моей жены, она их придумывает, я выпиливаю. Раньше делал разные украшения. Мне не нравится делать то, что уже модно, чего много.

Никогда не работал в офисе. По образованию я учитель физкультуры.

Когда мы приехали в Петербург с женой, первое время работал в магазине электроники. Продавал магнитолы и телевизоры. Меня хватило на месяц. Потом высоко-высоко поднял руку вверх, медленно опустил ее и задумался, что бы я мог делать в этой жизни, что мне будет приносить удовольствие и хорошие деньги. Чтобы жить интересно, надо заниматься интересными делами. Вспомнил, что в детстве я любил колонки, которые стояли в комнате у моего дяди, в комнате, в деревне, в далекой-далекой Сибири. У него постоянно стояла куча колонок. Он слушал «Ласковый май» и все в таком духе. Разбирал старые виниловые проигрыватели, все время что-то собирал. И мне это дико нравилось. Сам процесс. Потом я нашел мастера, который предоставил мне все инструменты, которые у него были – бери, пробуй, работай.

На пенсию я не коплю. Я даже не помню, где моя трудовая книжка.

Наталия, 28 лет, художник-реставратор, офортист:

– Как-то мне предложили поехать расписывать Морской собор в Кронштадте, и я осталась там на целый год. Там обнаружили потрясающую живопись, которая была закрашена. Я занималась расчисткой, переводила по кальке сюжеты и силуэты, восстанавливая недостающие образы.

В БДТ я реставрировала царскую ложу. Там собирались проводить небольшую реставрацию, но внезапно при расчистке нашли в царской ложе ценную живопись, которая очень хорошо сохранилась. Также восстанавливали там камин. После всех этих реставраций я решила получить второе образование реставратора. Хотелось быть более профессиональной в этой среде.

Как только у меня родился второй ребенок, жизнь кардинально изменилась. Сейчас веду курс по печатной графике, линогравюре и офорту и провожу выездные мастер-классы на своем старинном печатном станке.

В офисе я работала, когда мне было лет 15–16. В период между реставрационной деятельностью и графической повезло поработать в археологической экспедиции. Это моя единственная запись в трудовой книжке.

Я думаю о пенсии. Более того, у меня есть волшебная бабушка, скоро ей исполнится 90 лет. С моих 18 лет она постоянно напоминает о том, что у меня пенсии никогда не будет. Когда я пошла работать в реставрацию, она мне сказала: «Иди и пиши завещание. Это очень опасная работа».

Алиса, 31 год, дизайнер украшений:

– По образованию я филолог. Думала, что буду переводчиком, но гены взяли свое.

Пять лет подряд работала в офисе. Сейчас работа на кого-то – в прошлом. Мне нравится быть свободным художником.

Нужно делать то, что хочется, и слушать обязательно то, что внутри тебя. А все остальное – фразы типа «надо», «должен» – можно исключить. Мне тоже было страшно уходить. У меня были сложные периоды. Но теперь я более или менее достигла равновесия.

Сейчас прорываюсь в Европу. Потому что то, что я делаю здесь, понимают, но пока еще не до конца. Мы все равно отстаем, всегда отставали и будем отставать – как минимум еще какое-то время. Скоро буду участвовать в выставке в Барселоне.

Ваня, 29 лет, поэт, переводчик, ведущий мероприятий:

– У меня два образования. По одному я юрист, а по второму – экономист-продюсер. Юриспруденцию закончил, чтобы папу не расстраивать.

Моя основная работа – веду мероприятия и преподаю немецкий. И на литературе зарабатываю время от времени. Но мне бы пришлось давать очень много концертов, что само по себе очень плохо – не успеваешь восстанавливаться. Например, режим тура мне очень нравится: ты едешь, у тебя все меняется. Сегодня ты в Омске, завтра – в Томске.

На концертах мы выступаем, читаем стихи. Поезд – читаешь, поезд – читаешь. Там получается зарабатывать деньги, ты отбиваешь все свои издержки и привозишь домой какую-то сумму.

Я веду мероприятия, детские и взрослые, корпоративы, свадьбы. Завтра с утра работаю в ресторане, готовлю с детьми пиццу в костюме повара с огромными красными усами, потом поеду пиратом работать с детьми, которые пришли с родителями на свадьбу.

В офисе никогда не работал. Первая моя профессия – переводчик. Вот через две недели поеду в Германию вести свадьбу. В Германии учился какое-то время. Моя сестра замужем за немцем. Поработав в детстве переводчиком, я купил себе с этих денег велосипед и устроился работать курьером. В Екатеринбурге был магазин дисков и кассет, и я развозил на велосипеде заказы. Каждый день приходил на работу, каждый день опаздывал.

Когда я работал переводчиком, мне давали неплохие чаевые: больше, чем ставка в день.  По поводу пенсии я пока не думал. Старость – она в определенном смысле в голове. Я не уверен, что время до пенсии, с постоянными попреками, приглашениями твоего начальника на свадьбу, на какие-то семейные праздники – потому что он должен тебя повысить – окупится 7–8 тысячами в месяц в последние 10–20 лет жизни.

В детстве я играл в КВН, в театре. Потом работал в компании «Смешарики», был ежиком. Потом меня спросили как-то, веду ли я праздники. Я съездил к гуру свадеб – и пошло-поехало.