Экскаватор – орудие реставрации?

Тяжелая техника отламывает кусок за куском от особняка Мордвинова, обращая историю в пыль. Градозащитники выходят на акции протеста и обращаются в прокуратуру, а Комитет по охране памятников успокаивает: все согласовано.

Подписи – в дело

Как показывает судебная практика, сам факт наличия согласований вовсе не является доказательством законности происходящего. Например, в случае с новым строительством на месте Аракчеевских казарм суд признал противоправно выданными распоряжения КГА, КГИОП и разрешение на строительство. Сдается, что беспристрастное исследование по особняку Мордвинова (ул. Глинки, 4а) имеет все шансы пополнить перечень таких дел.

История эта восходит к временам Валентины Матвиенко. Однако сыгравшие роль спускового крючка финальные разрешения выданы были нынешним летом, так что действующей команде Смольного в данном случае придется разделить ответственность.

Постановление городского правительства «О проектировании и реконструкции зданий по адресу ул. Глинки, д. 4, литера А, под гостиницу с подземной автостоянкой» вышло в октябре 2006 г. Объект находился в оперативном управлении детской городской больницы, располагавшейся здесь еще с конца 1930-х. Инвестору (ООО «МегаХаус») надлежало реконструировать для ее перебазирования здание на ул. Декабристов, 40. И «осуществить ремонтно-реставрационные работы в зданиях по адресам ул. Глинки, 4, литера А, Б», согласовав их с КГИОП.

Однако, бывает, за время пути подрастают не только собачки, но и аппетиты двуногих – не умаляемые даже прилагаемыми к употреблению культурного наследия обременениями. Сегодня постройки под литерой Б (пять корпусов) сносятся до основания, а главное здание (под литерой А) демонтируется частично, чтобы затем превратиться из трех в пятиэтажное – такая вот метаморфоза предписанных ремонта и реставрации.

Объект достался «МегаХаусу» без торгов – под сурдинку особой городской программы, дающей зеленый свет устройству гостиниц, которых будто бы очень не хватало северной столице. Теперь о гостинице уже не говорят – трансформировалось в «апарт-отель», а на сайте компании обходятся и без фиговых листочков, откровенно анонсируя по этому адресу «квартиры класса люкс».

Пролонгация беззакония

Строго говоря, подписанное Валентиной Матвиенко постановление 2006 года изначально противоречило законодательству: особняк Мордвинова с 2001 года имел статус выявленного объекта культурного наследия (ОКН), в отношении которого реконструкция запрещалась ФЗ-73. В преамбуле постановления обнаруживается и вторая нестыковка: сказано, что выпущено оно в соответствии с законом Санкт-Петербурга «О порядке предоставления объектов недвижимости для строительства и реконструкции». Однако в самом этом законе имелась статья, причислявшая к основаниям для отказа в предоставлении таких объектов «несоответствие предложения требованиям охраны объектов культурного наследия».

Поскольку инвестор не уложился в установленные сроки, в феврале года нынешнего вышло новое постановление, пролонгирующее действие предыдущего. При этом Смольный не воспользовался возможностью изменить проект (а с 2009 г. объект получил статус памятника регионального значения).

При подготовке нового постановления соответствующая его часть должна была быть проработана профильным ведомством. Но КГИОП отчего-то не счел нужным ни указать на приведенные выше обстоятельства, ни напомнить о требованиях федерального закона, прямо запрещающего «строительство объектов капитального строительства и увеличение объемно-пространственных характеристик существующих на территории памятника или ансамбля объектов».

Хотя согласованный комитетом проект предусматривает возведение дополнительных этажей над лицевым корпусом и строительство нового во дворе – на выходе площадь исторического объекта увеличивается почти вчетверо (было – 3,5 тыс. кв. м, должно стать свыше 12 тыс.). А изменение параметров объекта капитального строительства или его частей (в том числе надстройка) – это, согласно Градостроительному кодексу, никакие не ремонтно-реставрационные работы, а реконструкция, каковая применительно к памятнику запрещена.

Недоюристы и недоэксперты

Когда городу представляли нового главу КГИОП, не имеющего профильного образования и опыта в деле охраны наследия, заверяли: «Зато Сергей Владимирович Макаров – прекрасный юрист!» Но, похоже, и юрист он… ну, в общем, как в известном анекдоте про наше лето.

Настаивая на законности происходящего, комитет упирает на то, что при реализации проекта сохраняется предмет охраны памятника – а это-де достаточное условие соблюдения требований закона при работах по приспособлению для современного использования (так подается проект теперь). О том, как с попустительства комитета в прежние годы этот самый предмет был урезан до неприличия – рассмотрим ниже. Но для начала хочется напомнить юристу Макарову положения статьи 40 ФЗ-73, где сказано: в отношении объекта культурного наследия допустимы только направленные на обеспечение его физической сохранности «ремонтно-реставрационные работы, в том числе консервация объекта культурного наследия, ремонт памятника, реставрация памятника или ансамбля, приспособление объекта культурного наследия для современного использования». То есть приспособление – это один из видов ремонтно-реставрационных работ. Но никак не новое строительство и реконструкция, чем в реальности являются согласованные комитетом действия.

Однако возглавляемое «юристом» Макаровым ведомство выдает 10 июля с. г. разрешение на выполнение работ «по сохранению» объекта, а 16 июля – разрешение на строительство, вопреки запрету такового на памятниках. Подписала его начальник Управления по охране и использованию объектов культурного наследия КГИОП Е. Е. Ломакина. Кстати, эта же сотрудница с говорящей фамилией в марте 2014-го подписала разрешение на право выполнения работ по реставрации и приспособлению под апарт-отель Конюшенного ведомства – также не усмотрев никаких нестыковок с законом проекта от Зингаревичей, в том числе планируемое изменение предметов охраны. Вполне законным, по ее мнению, являлось и сооружение мансарды на доходном доме ведомства учреждений императрицы Марии на Смольном пр., 6 (воздвигнутой по заказу единоросса Никиты Ананова), – тогда чиновница сочла появление этого новообразования на региональном памятнике приспособлением, «не изменяющим особенностей объекта культурного наследия, составляющих его предметы охраны».

Похоже, подгонка под такие формулировки у КГИОП явно в тренде – и едва ли такая тенденция активно развивается вне контекста направляющей роли главы ведомства. Насколько можно судить по размещенному на сайте комитета релизу, таких установок придерживаются здесь и в случае с особняком Мордвинова. Скупым языком канцелярита сообщается, что «приспособление ведется в соответствии с согласованной документацией». Что в результате преобразований 1970-х (когда датируемую XVIII веком двухэтажную литеру А надстроили третьим этажом, разобрали появившиеся в XIX в. мансарды на западном ее лицевом фасаде, а торцевой флигель надстроили до четырех этажей) «была нарушена композиция всех фасадов, кардинально изменена внутренняя планировка, полностью утрачено оформление интерьеров». А посему к установленному государственной историко-культурной экспертизой предмету охраны памятника отнесены только «архитектурно-художественное решение фасада; конфигурация в плане лицевого корпуса и флигеля лит. А по красным линиям Театральной площади и ул. Глинки с двором-курдонером по ул. Глинки; фундаменты и фасадные стены лицевого дома на уровне цокольного, первого и второго этажей; фасадные стены курдонера и флигеля лит. А по красной линии ул. Глинки (местоположение и материал); кованая металлическая ограда двора-курдонера с двустворчатыми воротами, фонтан «Девушка с кувшином и пути».

А вот здесь, как говорится, следите за руками. Думается, не случайно КГИОП не конкретизирует, о какой именно экспертизе идет речь, оставляя за скобками и датировки, и сведения о том, на каком основании и в каких объемах санкционировало ведомство демонтаж исторических конструкций литеры А и полный снос нескольких дореволюционных построек, значившихся под литерой Б.

Восполним этот пробел.

Первую экспертизу (градостроительную и историко-культурную) сделал НИИ «Спецпроектреставрация» – по заказу ООО «МегаХаус». Договор на ее выполнение, заключенный 14 июня 2005 г., со стороны института подписал замдиректора И. Л. Пасечник. Примечательно, что на тот момент еще не было постановления о предоставлении объекта «МегаХаусу» – оно выйдет только в октябре 2006-го. Но, похоже, привлеченные специалисты уже были ориентированы на планы будущего инвестора – сочли возможным повышение конька здания до 22 м, «что позволяет запроектировать один дополнительный этаж в пределах отметок существующего аттика и один уровень в пространстве мансардного этажа», следует из заключения КГИОП, согласовавшего эту экспертизу в январе 2006 г.

В 2009-м наступает черед второй, историко-культурной экспертизы – ее по заказу тех же интересантов выполняет мастерская «ВЕГА» (авторы Маргарита Мясникова и Елена Степанова). Заявленная цель: обоснование включения объекта в единый госреестр памятников. Хотя, если обратиться к установленному заданием КГИОП перечню вопросов, по которым следовало дать заключение экспертизы, реальная цель выходила за рамки заявленной. Так, помимо определения дат возникновения объекта и перестроек, его историко-культурной ценности, предмета охраны и прочая, предписывалось установить допустимые параметры приспособления памятника для современного использования.

Обозревая происходившие в разные годы видоизменения особняка, эксперты весьма положительно оценили результат реконструкции 1970-х – отмечая, что надстройка третьим этажом «существенно улучшила архитектурно-композиционный облик здания в окружении существующей застройки».

Начало ХХ в. Вид на особняк Мордвиновых (слева). Памятник Глинке будет перенесен на теперешнее его место после 1926 года, когда проводились перепланировка площади и прокладка трамвайных путей

И были не одиноки в таком убеждении. Помнится, когда данный вопрос обсуждался на Совете по сохранению культурного наследия, многие отмечали – как деликатно была выполнена эта надстройка, по облику которой сегодня мало кто признает в ней внедрение советской поры. Сотрудник КГИОП Борис Матвеев даже заявлял, что такой уникальный пример реконструкции, не исказившей общую стилистику здания, сам по себе добавляет аргументов за признание данного объекта памятником.

Однако Мясникова и Степанова, солидаризируясь с такими отзывами, парадоксальным образом приходят к выводу о необходимости не включать в предметы охраны третий этаж, а ограничиться частью на уровне цокольного, первого и второго этажей.

Дальше – очередной провал в логике их рассуждений. Признавая ценным только «историческую» часть здания по второй этаж, они в то же время полагают возможным надстроить его до 23-метровой отметки. «Забывая» при этом, что подобные действия в отношении ОКН законом не допускаются.

Неудивительно, что по прошествии нескольких лет (в феврале 2014-го) и Мясниковой, и Степановой на заседании Аттестационной комиссии Министерства культуры РФ будет отказано в продлении статуса эксперта по проведению государственной историко-культурной экспертизы. К тому времени их послужной список пополнят экспертизы (выполненные совместно с Эридой Иониди – бывшим начальником отдела приватизации памятников КГИОП), подводящие к выводу о возможности размещения гольф-клуба в южной части Баболовского парка (с предполагаемой ее вырубкой почти на 70%) и строительства 71 коттеджа в другой части. На счету госпожи Степановой положительное заключение по газпромовской башне на Охте, а у госпожи Иониди – по отводу Вавиловского дендрария под застройку и обоснованию сносов исторических деревянных зданий в Пушкине. Эриду Иониди также лишат возможности продолжать впредь в том же духе: ей откажут в продлении аттестации осеню 2013-го.

Но до того она успеет потрудиться в интересах «МегаХауса» – в компании с директором НИИ «Спецпроектреставрации» Владимиром Фоминым и Светланой Шуньгиной весной 2013 г. будет выполнена третья по счету историко-культурная экспертиза по объекту на ул. Глинки, 4. Заявленная цель – «определение возможности проведения работ по сохранению (в части приспособления для современного использования)». Опираясь на выводы своих предшественников из «ВЕГИ», это трио ожидаемо придет к заключению о соответствии проекта требованиям охраны объектов культурного наследия. И попутно рекомендует уточнить предметы охраны – исключив из них «части конструкций здания и элементы художественного декора, подвергшиеся изменению (искажению) в ХХ веке)». В общем, досокращались до мышей – архитектурной отделки огрызков фасадов. Притом что ни ФЗ-73, ни Положение о проведении государственной ИКЭ вообще не предусматривают такой цели экспертизы, как корректировка предмета охраны.

Только что был – и уже его нет!..

С этим предметом у них вообще дело обстоит, как у Винни-Пуха с медом. В заключении акта экспертизы «ВЕГИ» (согласовано в октябре 2009 г. Алексеем Разумовым, погоревшим впоследствии на вымогательстве мзды с продавщицы орешков для белочек) к предмету охраны отнесены, например, в части конструкций – «фундамент, капитальные стены лицевого дома на уровне цокольного (подвального), первого и второго этажа, капитальные стены курдонера флигеля лит. А на уровне первого и второго этажа».

Однако в паспорте объекта 2011 года, также подписанного Разумовым, к последней позиции приписано – «местоположение, материал (кирпич)». Чувствуете разницу? То есть сами существующие стены уже не подлежат обязательному сохранению – можно их снести, достаточно потом воспроизвести из аналогичного материала на том же месте. Трудно оценить такую метаморфозу иначе, как подлог, – ведь в промежутке между 2009-м и 2011-м никаких дополнительных госэкспертиз и распоряжений по обоснованному ими изменению предмета охраны не было.

Нужные инвестору изменения будут отражены лишь в экспертизе 2013 года. Фомин – Иониди – Шуньгина, помимо ремарки про «местоположение и материал», произведут замену ранее значившихся в предмете охраны «капитальных стен» (лицевого дома и флигеля лит. А – по 2-й этаж) на «фасадные стены» и выведут из перечня выходящий во двор-курдонер фасад флигеля лит. А по ул. Глинки.

Один сносим, три надстраиваем

Нынешнее руководство КГИОП обходит вопрос обоснованности тотального сноса дореволюционных дворовых корпусов под литерой Б. Зампредседателя комитета Александр Леонтьев обмолвился лишь в одном телеинтервью, что техническое их состояние, мол, оставляло желать лучшего, аккуратно избежав употребления формулировки о необратимой аварийности (непременное условие для демонтажа исторических построек). Оно и неудивительно: в комитете известно, что таковой и не было. Экспертизы технического состояния объекта, проведенные по заказу инвестора, констатировали большей частью «ограниченно работоспособное», а кое-где и «работоспособное» состояние конструкций. Показатели износа для объекта, ведущего свою историю с XVIII века, также весьма неплохи: по фундаменту – всего 35%, по стенам – 45%.

Один из дворовых флигелей литеры Б, уже больше не существующий

В целом объекту (и по лит. А, и по лит. Б) была присвоена третья категория – требующая всего лишь ремонта; за ней по строительным нормам следует еще «недопустимое состояние» и лишь потом категория «аварийное».

ООО «ГРАСТ» по итогам обследования построек под литерой Б (теперь уже снесенных), вовсе не указывало на неизбежность и необходимость демонтажа, лишь делало вывод о том, что для эксплуатации значительной части конструкций требуется проведение ремонтных работ. И даже приводило «перечень мероприятий, рекомендуемых в случае принятия решения о сохранении здания». Соглашаясь при этом лишь с тем, что «капитальный ремонт (реконструкция) здания потребует значительных затрат материальных средств», а потому «наиболее рациональным решением является полная разборка здания». Иначе говоря, вопрос технической возможности сохранения сводится к желанию заказчика на это потратиться.

Фактически признавалось и то, что наибольшие риски связаны вовсе не с удручающим состоянием конструкций, а с намерением освоить подземное пространство: «необходимость устройства подземной парковки… при наличии ранее отмеченных дефектов… могут привести к необратимым последствиям для здания. Поэтому необходимо… рассмотреть все варианты исключения возможности появления негативных последствий – например, путем частичной разборки наиболее дефектных несущих конструкций, в первую очередь фундаментов и стен двора курдонера, в котором расположена наиболее заглубленная часть подземной автостоянки», – указывали эксперты.

Проект "приспособления" – превращения двухэтажного особняка Мордвиновых в пятиэтажный жилой комплекс на 27 апартов для 87 человек. (Архитектурная мастерская "Литейная часть-91")

КГИОП, очевидно, выказал сочувствие не столько охраняемому им зданию, сколько финансовым интересам инвестора – и все испрашиваемые демонтажные работы согласовал. Такая же благосклонность была выказана к нежеланию «МегаХаус» исполнять положение закона о воссоздании демонтируемых объектов наследия. Хотя, казалось бы, чего проще – развенчать никуда не годную логику бизнесменов, которые упирают на историческую ценность лишь первых двух этажей (когда им надо снести все остальное), но по итогам вовсе не возвращаются к изначальному облику здания XVIII века, а наращивают его до пяти этажей?

Возможно, прокуратура и руководство города, к которым обратились градозащитники и депутат Борис Вишневский, помогут поправить зрение председателю КГИОП, сфокусировав его на требованиях охранного законодательства. «Новая» будет следить за развитием событий.