Владимир Путин 3.0

За 16 лет своего пребывания у власти (включая медведевскую интермедию) Владимир Путин сменил три политических режима. Каждый из них отвечал задачам соответствующего периода и трансформировался, когда возникали принципиально новые задачи.

Понять смысл сегодняшних действий Кремля можно лишь в том случае, если мы внимательно проследим эволюцию режимов и поймем, почему те правила игры, которые были установлены раньше, в какой-то момент перестали устраивать "хозяина".

Хотя все три режима возглавлялись лично Путиным, каждый из них имел своего творца, своего ключевого политтехнолога. Создателем первого режима был Александр Волошин, второго – Владислав Сурков, третьего – Вячеслав Володин. Конечно, персональное авторство в таких случаях это – некоторая условность. Политические режимы являются продуктом деятельности целого аппарата, и личную роль президента здесь не следует преуменьшать. Но для простоты мы будем именовать три путинские эпохи моделью Волошина, моделью Суркова и моделью Володина соответственно.

Волошин возглавлял кремлевскую администрацию в последние годы пребывания у власти Бориса Ельцина. Этого политического манипулятора справедливо относят к так называемой ельцинской Семье, включавшей еще Татьяну Дьяченко, Валентина Юмашева и Бориса Березовского. Именно эти люди подобрали Путина в качестве президентского преемника. Именно эти люди выстроили механизм, с помощью которого Путин пришел к власти. Для них он был не абсолютным властелином и не хозяином страны, а скорее первым среди равных.

Сурков был лишь заместителем главы президентской администрации, но фактически сменил Волошина, как главного манипулятора, в тот момент (на рубеже 2003–2004 гг.), когда Путин понял, что может быть не первым среди равных, а полным господином над российской элитой. Произошло это в связи с резким ростом личной популярности президента в широких народных массах, вызванным двумя обстоятельствами: второй чеченской войной и увеличением реальных доходов населения на волне экономического роста.

Володин, как заместитель главы кремлевской администрации, вытеснил Суркова тогда, когда обстоятельства вновь радикальным образом переменились (2012 г.). Экономический рост практически прекратился. Рост доходов застопорился, а к настоящему времени вовсе обернулся спадом. Массовые протесты зимы 2011–2012 гг. хотя и не закончились ничем, однако продемонстрировали, что в столицах есть небольшая, но энергичная группа людей, прекрасно понимающих неустойчивость путинского "процветания" и не готовых мириться с авторитарным режимом, который к тому же еще и бесплоден.

Модель Волошина предполагала фактически сохранение ельцинского политического режима, но с некоторым усилением авторитарных начал. Кремль при Волошине довольно умело манипулировал сознанием граждан, но при этом не ограничивал основные свободы. Он применял персональные репрессии в отношении Березовского и Гусинского для установления собственного контроля над телевидением, но не предполагал контролировать бизнес. Для волошинской модели приоритетное значение имело экономическое развитие России, а авторитаризм выполнял лишь служебную роль, заключающуюся в обеспечении политической стабильности, необходимой для роста ВВП.

Модель Суркова делала ставку на авторитарное правление, превращавшееся в самоцель. Путин при таком подходе должен был иметь возможность править фактически бессрочно. Ресурсы российского бизнеса использовали для политических нужд Кремля, а несогласных с подобным подходом бизнесменов могли так ущемить в правах, что они приходили к выводу о необходимости делиться с властью своими деньгами по-хорошему. Тем не менее все внешние признаки демократии модель Суркова сохраняла. Она, по сути дела, строилась на философии: живи сам и жить давай другим (в том числе тем, кто использует возможности режима для расширения власти и обогащения).

Модель Володина должна в сегодняшних условиях обеспечивать бессрочное правление Путина, несмотря на то что уровень жизни начал снижаться и объективных оснований поддерживать Кремль у народа больше нет. Эта модель фактически строится на предположении, что при необходимости могут быть устранены даже внешние признаки демократии. Избиратель должен поддерживать Путина исходя из иррациональных соображений, то есть вопреки своей личной выгоде. А если он этого не делает, необходимо его заставить. Соответственно, всякая оппозиционная деятельность может быть пресечена, как только власть сочтет, что она угрожает стабильности режима.

Как конкретно реализуется данная модель, мы рассмотрим в следующей статье.