Домам тесно, мыслям – просторно

Девелоперы и реализующие их пожелания архитекторы любят винить во всем градозащитников – которые не дают развиваться городу и препятствуют творческому самовыражению зодчих. Проект застройки территорий Василеостровского намыва, вынесенный на обсуждение градсовета, убедительно дезавуирует этот миф, выводя на передний план куда более серьезную реальную проблему: отсутствие градостроительного мышления и внятно сформулированного городом задания.

Отгородиться от моря забором

Концепция застройки двух жилых кварталов на еще не существующей тверди западной оконечности Васильевского острова выполнена мастерской «Б2» Феликса Буянова по заказу ООО «Десна Капитал» (структура турецкой группы Renaissance Development). Предполагается, что турецкая компания развернется на 40 из 90 га рукотворно создаваемых земель; другая часть отводится на передаваемые Петербургу инфраструктурные объекты – сети, больницу, станцию МЧС, спортивные сооружения и зеленую зону. Пока инвестором проекта намыва (аффилированным с депутатом Госдумы Виталием Южилиным ЗАО «Терра Нова») образована территория площадью около 12 га, остальное еще предстоит создать, теперь уже силами Renaissance.

Разработать для этой территории «амбициозный проект XXI века» наказывала еще губернатор Валентина Матвиенко. Проектом планировки занимались в разные годы два бывших главных архитектора Петербурга – Олег Харченко (после отставки занявший пост советника президента УК «Морской фасад») и Александр Викторов (переместившийся из КГА в кресло руководителя собственной мастерской «Союз 55»).

Последний выполненный под эгидой Викторова проект планировки территории был рассмотрен и в целом одобрен градсоветом в апреле 2014 года. Хотя уже тогда прозвучала серьезная критика как отдельных аспектов проекта, так и в целом выказанного им подхода – «выжать все», не считаясь с общей значимостью и логикой градостроительного развития этого места.

Логика эта, заложенная еще Петром I, замыслившим новый город именно как морскую столицу России, на протяжении веков учитывалась и получала свое развитие. Генеральный план развития Ленинграда 1935 года (архитекторы Л. А. Ильин, В. А. Витман) предполагал создание громадного парка на всей северной оконечности Васильевского острова и острове Вольный. Проектом выхода центра города к Финскому заливу с предвоенных лет занимался Н. В. Баранов. В генплане Ленинграда 1948 года (утвержденном Барановым как тогдашним главным архитектором города) парковые зоны распространялись почти на всю западную кромку территории, примыкающей к берегу Финского залива.

Вдоль него устраивалась пешеходная зона, места у воды отводились исключительно под общественные центры. В последующие годы выход города к морю оказался перекрыт возникшими промышленными зонами (Адмиралтейские верфи, Балтийский завод). Тогда возникла идея обходного маневра – вдоль Малой Невы, с созданием парадного выхода к морю, решенного на контрасте регулярной планировки и обращенных к водной глади зеленых перспектив.

Строительство широкой эспланады (Морской набережной) вдоль западного берега предусматривалось генпланами 1966 и 1986 годов.

То есть всегда эта зона прорабатывалась как адекватная статусу морской столицы рекреационная территория с парадным выходом к воде.

Что ни делай, выходит Купчино

Презентованный Александром Викторовым проект планировки игнорировал эту градостроительную традицию, не оставляя Петербургу шанса обзавестись столь естественным для каждого приморского города променадом с видом на морские дали.

Заострить внимание на этой проблеме пытался на градсовете-2014 глава центра экспертиз ЭКОМ Александр Карпов. Господин Викторов поспешил заверить, что пешеходная зона запланирована как с южной, так и с северной части намыва. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это весьма узкая полоска, причем отсекаемая проезжей частью. Чтобы обеспечить юридическую возможность создания полноценной Морской набережной, депутат Алексей Ковалев подавал поправку к генплану о закреплении режима рекреационной зоны Р2 для прибрежной полосы шириной 100 м, но она не прошла.

Поднятую тогда же дискуссию о необходимости включить в состав градсовета грамотных градостроителей, а не только архитекторов-«фасадистов» поспешили свернуть. Последствия острого дефицита именно комплексного градостроительного подхода нашли свое отражение и в представленном на последнем заседании проекте застройки первых двух из планируемых четырех жилых кварталов намыва. Такую порционность застройщик объясняет намерением прозондировать почву – чтобы понять, как концепция будет воспринята архитектурным сообществом.

В представленной Феликсом Буяновым концепции шесть доминант высотой до 200 м. По оценкам НИПЦ генплана (рассчитывавшего видимость доминант из исторического центра при максимуме в 150 м), такие небоскребы неизбежно появятся в классических панорамах при обзоре с исторических набережных и мостов. Однако руководитель института Юрий Бакей полагает заявленное строительство возможным – при условии либо понижения доминант, либо при создании их более «утонченных» силуэтов и использовании в облицовке фасадов материалов, позволяющих минимизировать последствия вторжения в охраняемые панорамы.

То, что при заявленной в проекте высоте доминант при взгляде на Морской фасад из центра Петербурга «небоскребы действительно будут торчать довольно нагло», признал и Феликс Буянов.

Архитектор Никита Явейн убежден, что строительство здесь объектов выше 100 метров очень опасно, а лучше бы ограничиться 60–70 метрами за гостиницей «Прибалтийская». Точные допустимые параметры еще предстоит определить в новых Правилах землепользования и застройки, пока в проекте этого документа для данной территории предлагается установить 55-метровый максимум для общего фона застройки (с понижением до 48 м ближе к центру) и 69 м – для доминант.

Профессор Юрий Курбатов, весьма восторженно отозвавшись о работе мастерской Буянова, неожиданно перешел от экскурса в традиции градостроителей ХХ века к предложению «временно забыть о небесной линии, которую часто повторяют как заклинание». Тут она не нужна, рассудил профессор, потому что «здесь мы видим скалу, это такая мощь». Сравнив весьма унылый массив прибрежной застройки со скалами, «которые уже подвергались не единожды натиску природы и стихийных бедствий», Юрий Иванович заключил, что именно это создает образ города.

С такой трактовкой не согласился доцент кафедры архитектуры Академии художеств Сергей Шмаков. Он признался, что разочарован представленным проектным решением: «Какого-то градостроительного события не произошло. А здесь нужны глубинные построения, способные максимально обеспечить связь кварталов». Господин Шмаков полагает, что разработчики оказались заложниками очень неудачного проекта планировки территории: заложенная в нем застройка по давно устаревшему принципу «колодцев» лишает жизнь внутри них событийности, не позволяет создать комфортную жилую среду.

«Масштаб задан, сетка улиц задана… И теперь, что ни делай, получится Купчино, – соглашается архитектор Илья Филимонов. – Характерно также, что на градсовете не было представлено панорам в створе прочерченных автором осей. Все прицепились к морскому фасаду, а как все это будут видеть жители района? Как будут выглядеть доминанты с реальных точек?»

Попенял на дурной проект планировки территории и рецензент проекта Святослав Гайкович. Он отметил, что последняя корректировка проекта привела к тому, что проект оказался зажатым в очень тесные рамки да и улично-дорожная сеть не выдерживает критики – транспортных задач не решает, внутренние связи непродуманны, а соцобъекты вообще понатыканы как бог на душу положит. «Из квартала, базирующегося на таком проекте планировки, ничего путного не получится», – резюмировал господин Гайкович.

Унылое оно

Обращаясь к архитектурному решению комплекса, Александр Карпов по-своему развил предложенную профессором Курбатовым аналогию: «Если это скала, то мне она видится заросшей морскими водорослями. Я, как биолог, такие скалы люблю, но не думаю, что подобный облик Петербурга следует транслировать всем приезжающим в наш город».

Главную же проблему эксперт видит в том, что никакого заявленного изначально формирования морского фасада не наблюдается. Этого и не произойдет, пока город четко не поставит задачу и не составит конкретное техническое задание, прописав в нем в понятных архитектурно-технических терминах, что включается в понятия «облик» (силуэт, фактура, пластика и пр.), какой силуэт должен быть сконструирован, с какого расстояния и как он должен читаться.

«На заседании нам рассказали про новый облик Петербурга с петровского фарватера при обзоре с 30-метрового борта лайнера – это 6–10 и более километров. Показали панораму с двух километров – да, вид при такой диспозиции представляет вполне привлекательную картинку, но ее почти никто не увидит. Яхтенное движение там ничтожно. А с 5–6 километров, даже с Канонерского острова это будет уже такая унылая стена без какой-либо «фишки». И именно из этой неизбежной унылости вытекают высотные доминанты со шпилями. Такая же унылость самой идеи – если у нас весь силуэт в виде ровного забора (определяемого максимальным метражом), давайте добавим к нему столбов. И вся архитектурная дискуссия только о том, в каких местах эти столбы расставить по отношению к забору. Между тем вполне можно было заранее озаботиться рисунками силуэта застройки намывных территорий при разглядывании с 6–10 км. Думаю, вполне посильная задача для города, в котором только вузов архитектурных три штуки».

Пока же наши зодчие, по определению архитектора Александра Стругача, «визуализируют пожелания клиентов», тогда как необходима выработка принципиально нового подхода на основе экспертной работы и свежих предложений. Притом, добавляет Александр Карпов, что аналогичных задач полно – это силуэт и Сестрорецка, и Зеленогорска, и Петергофа.

«В нашем городе достаточно квалифицированных экспертов – как архитекторов-градостроителей, так и проектировщиков-гидростроителей, разработавших множество проектов развития прибрежных акваторий и приморских территорий для других регионов и стран, – напоминает архитектор Александр Уралов и задается вопросом: – Почему их не привлекают к большой программе? Все специалисты известны, правда в узком кругу».

Господин Уралов возглавляет рабочую группу, сформированную для создания целевой программы комплексного развития приморских территорий и прибрежных акваторий Санкт-Петербурга. Вошли в нее на общественных началах квалифицированные эксперты, каждый из которых занимает руководящее положение в градостроительных, архитектурных, общественных организациях. «Мы готовы к сотрудничеству и предлагаем собрать под эгидой ЗакСа и КГА спецгруппу по комплексному подходу к формированию и обустройству всей береговой линии Петербурга», – говорит Уралов.

Но откликов это предложение не находит. Похоже, сложившемуся сообществу архитекторов и профильных чиновников комфортней в существующем застоявшемся болоте, вот и отгораживаются от пугающей их стихии реформ такими серыми заборами унылых фасадов.

Концепцию Буянова градсовет поддержал 14 голосами против 9. Главный архитектор культурной столицы Владимир Григорьев, подводя черту, сказал: «Проект однозначно не отвергается, но требует доработки. Очевидно, что эта работа только называется «Морской фасад», а на самом деле это просто жилые кварталы, которые видны с моря».