Они взломали лед
События 60-летней давности напоминают, что правители делают с народами ровно то, что те им позволяют, и до тех пор, пока им это позволяют.
Фото: Erich Lessing
Серое здание в центре Будапешта опоясано сотнями эмалевых фотографий мужчин, женщин и детей. Ими же покрыты четыре этажа атриума, посреди которого стоит советский танк. Вокруг крыши козырек, через прорези которого на стены отбрасываются огромные буквы TERROR. Это бывшее управление госбезопасности. Большинство людей с фотографий погибли ровно 60 лет назад – в октябре 1956 года.
Танк на тротуаре
После Второй мировой войны присланные из Москвы в Восточную Европу функционеры устанавливали режимы, копируя у «советских товарищей» командную экономику, тоталитарное политическое устройство, массовые репрессии.
Первой, в июне 1953 года, возмутилась ГДР. На подавление мирного протеста рабочих было послано 20 000 советских солдат и 15 000 местных полицейских при поддержке 600 танков. Полторы тысячи мирных граждан получили тюремные сроки, двоих приговорили к смертной казни.
Спустя три года восстали рабочие Познани и шахтеры Катовице. К осени 1956 г. волнения охватили всю Польшу. Понимая, что хорошо обученная польская армия поддержит свой народ, Кремль не решился на войну. События закончились списанием кабального долга Советскому Союзу, отзывом из Войска Польского советских генералов, отменой коллективизации в деревне и преследований церкви.
Но польские волнения эхом откликнулись в Венгрии, приняв характер уже не мирных протестов, а всенародной революции.
Человек на мосту
В этой стране за двенадцать послевоенных лет политическим репрессиям подверглось более десяти процентов населения. Руководил террором, национализацией и коллективизацией «лучший ученик Сталина» Матьяш Ракоши. В стране было неспокойно еще с 1953 г., когда под влиянием берлинских событий в руководстве оформилось реформаторское крыло. Осенью 1956 г. ожесточенная внутрипартийная борьба выплеснулась на улицы. Студенческие волнения, начавшиеся 22 октября, быстро переросли в вооруженные столкновения. На сторону восставших перешли некоторые подразделения венгерской армии, а также генералы Бэла Кирай и Пал Малетер. Вошедшие было в Будапешт советские войска, встретив организованное сопротивление, поспешно отступили. Революционные события распространились на всю Венгрию и населенную этническими венграми румынскую Трансильванию. Премьер-министром стал недавний арестант Имре Надь. Он по радио объявил о выходе из Варшавского военного блока, потребовал вывода советских войск и обратился за помощью в ООН. На свободу вышли политзаключенные, в том числе духовный лидер венгерских католиков кардинал Йожеф Миндсенти.
Советские военные, включая министра обороны Георгия Жукова и начальника Генштаба Василия Соколовского, вовсе не рвались в бой. Однако в Кремле, начитавшись панических донесений посла в Венгрии, будущего шефа КГБ и генсека Юрия Андропова, не могли позволить «мировой системе социализма» трещать по швам.
Всю первую неделю ноября в Будапеште шли уличные бои. Присутствие в городе миллиона мирных граждан вроде бы дружественной СССР страны никого не остановило. В операции «Вихрь» участвовало более 31 000 советских военнослужащих при полутора тысячах танков, самоходок и БТР. Поддержку им осуществляли около 27 000 сотрудников венгерского КГБ.
Фото: Erich Lessing
На другой стороне героически сражались примерно 50 000 кое-как вооруженных горожан, по большей части гражданских добровольцев из Нацгвардии, включая женщин и подростков. Несмотря на катастрофическую нехватку боеприпасов, они эффективно использовали огневые точки на крышах и в подвалах жилых домов. Эти дома, не щадя запертых там мирных обитателей, советские войска расстреливали в упор из тяжелых самоходок, громили целыми кварталами из «катюш», бомбили с вертолетов, выжигали огнеметами подвалы. Были разрушены около 4000 зданий, следы этого разгрома заметны до сих пор. К операции привлекли даже стратегическую авиацию, но кто-то вовремя опомнился – и советские тяжелые бомбардировщики развернули в воздухе на полпути.
По официальным данным, только на улицах города погибло не менее 3000 восставших и около 800 атакующих.
Число раненых оценивается соответственно в 20 000 и 1500 человек, причем потери среди мирных жителей точно не установлены. До поздней осени продолжались столкновения в Пече, Дебрецене и других городах. В награду за карательный поход против гражданского населения на советских военных обрушился никак не соразмерный масштабу боевых действий поток орденов и медалей. Участников кампании без зазрения совести приравняли к ветеранам Великой Отечественной войны. Армейские политработники получили тему для пропаганды, а отечественные историки десятилетиями оправдывают преступную бойню путаными фантазиями о происках «фашистов» и агентов ЦРУ.
Около 350 участников событий были казнены, 39 тысяч – брошены за решетку. Многих осужденных вывозили в советские лагеря. Репрессиями руководил неотлучно находившийся в Венгрии председатель КГБ СССР Иван Серов. Более 200 тысяч по большей части молодых образованных людей покинули страну. Для послевоенной Венгрии с ее 9-миллионным населением это была катастрофическая потеря. На прошедшей через месяц после событий летней Олимпиаде в Мельбурне политического убежища попросили около 100 спортсменов – половина венгерской команды.
Ненавистный всей Венгрии «верный сталинец» Ракоши последние 15 лет жизни провел под надзором на территории СССР. А во главе страны на 30 лет утвердился умеренный реформатор, недавний политзэк Янош Кадар. Построенный при нем «гуляш-социализм», к счастью для венгров, не имел никакого отношения к коммунистической теории.
Укрывшихся в югославском посольстве Имре Надя и Пала Мелетера советские спецслужбы вероломно выманили и на закрытом процессе приговорили к смертной казни. Просить о помиловании они отказались. Предательские гарантии полной безопасности им давал лично будущий председатель КГБ СССР Владимир Крючков. Через 30 лет он попытается вбросить из архивов Лубянки старый компромат на давно казненного Имре Надя, но руководство демократической Венгрии брезгливо откажется даже рассматривать эти материалы. Останки провозглашенных национальными героями Венгрии Имре Надя, Пала Мелетера и умершего во время тюремной голодовки министра печати Гезы Лошонци торжественно перезахоронят на Новом кладбище Будапешта.
Президент России Борис Ельцин во время официального визита возложит венок на эту могилу и принесет извинения венгерскому народу.
Руководитель обороны Будапешта генерал-майор Бэла Кирай сумел прорваться за австрийскую границу. В 1989 году, после триумфального возвращения на родину, его произведут в генерал-полковники и изберут в парламент. 20 лет, до самой смерти, он будет советником правительства и одним из самых уважаемых политиков страны. В Израиле генерал признан «праведником мира» за спасение украинских евреев в 1942 году. Кардинал Миндсенти 15 лет укрывался в американском посольстве. Недавно Ватикан начал процесс его канонизации. Повзрослевшие советские студенты, отбыв лагерные сроки за листовки в поддержку восставших, получили венгерские ордена и активно участвовали в российской политике 1990-х.
Памятник Имре Надю в центре Будапешта выполнен в виде фигуры человека на мосту – между правом и бесправием, позорным рабством и человеческим достоинством. Бывший сибирский красноармеец 60 лет назад отдал жизнь за этот нравственный выбор.
В борьбе обретешь ты право свое
Популярный политический девиз придумали не российские социалисты-революционеры, как многие думают, а немецкий юрист XIX века Рудольф фон Йеринг, автор книги «Борьба за право». События 60-летней давности напомнили, что правители делают с народами ровно то, что те им позволяют, и до тех пор, пока им это позволяют. Народное сопротивление тоталитаризму не было напрасным. В ГДР, Польше и особенно Венгрии власть ценой кровопролития кое-как сохранила лицо, но при этом она никуда не делась от выполнения главных требований восставших. Революционные события привели к управлению прагматиков, многие из которых в прошлом сами пострадали от репрессий. Они как могли удерживали стабильность, опираясь на бездонные ресурсы СССР. Для этого изобрели особое государственное устройство, при котором социальная база режимов расширялась декоративной многопартийностью, а парламентские кресла и государственные посты делились путем межпартийного сговора еще до фиктивных выборов. Но даже после подавления советскими войсками в 1968 году Пражской весны уровень гражданских и экономических свобод в «странах народной демократии» был значительно выше, чем в СССР. Тем не менее грядущий обвал марионеточных режимов был неизбежен. Их смела «Эстафета народов» 1989 года.
«Побежденные венгры сделали для справедливости и свободы больше, чем кто-либо за последние 20 лет», – отозвался на революцию 1956 года выдающийся французский писатель Альбер Камю. На бульваре у будапештского Дома террора – памятник из ржавых цепей и водруженный на пьедестал кусок разрушенной в 1990 году Берлинской стены. А в музей одна за другой идут школьные экскурсии. Это внушает надежды на будущее.
