Во дворе Росси нужду не справят
На проекте реконструкции дворов Михайловского дворца поставили крест.
Совет по культурному наследию отклонил представленный Русским музеем проект. Эффективность использования уже имеющихся в ведении музея площадей предложено проверить на федеральном уровне, а преобразования дворового пространства ограничить устройством прозрачной крыши и подъемника для маломобильных групп. Велика вероятность, что такое решение повлечет отказ Всемирного банка от участия в финансировании проекта.
Богач-бедняк
Первую версию, предлагавшую перекрыть два внутренних двора и создать в них три дополнительных этажа, эксперты еще весной оценили как неоправданно дорогостоящую, опасную и противозаконную.
«Новая», исследовав ту документацию, выявила отсутствие утвержденного предмета охраны памятника, без которого проектирование недопустимо, и предположила, что намечаемое изменение габаритов объекта противоречит требованиям федерального закона № 73. Воспоследовавшая прокурорская проверка подтвердила: проектная документация согласована Министерством культуры с нарушением ФЗ-73.
После этого ГРМ и Министерство культуры приняли решение разбить проект на два этапа, для начала обойдясь реконструкцией лишь одного (западного) двора.
21 сентября ГРМ представил в КГИОП «Модифицированную проектную документацию» (проектировщик – ЗАО «ЛенПолпроект» при участии ООО «Архитектурная мастерская Сахновского»). Однако утвержденного предмета охраны нет до сих пор.
Напомним, что на протяжении десятилетий полномочия по охране Михайловского дворца были закреплены за КГИОП. В 2010 году распоряжением Правительства РФ они были переданы Министерству культуры, а в 2015-м вновь возвращены на городской уровень – уже после того, как Минкульт согласовал и историко-культурную экспертизу, и сам проект реконструкции.
«Все те годы, что объект находился у федералов, он оставался без предмета охраны, таким нам и достался, – пояснил «Новой» глава комитета Сергей Макаров. – Поэтому пришлось срочно разрабатывать. Открою вам секрет: я мог бы подписать его еще две недели назад, но решили прежде ознакомить с проектом предмета охраны членов совета, которые получили его в пакете раздаточных материалов к сегодняшнему заседанию».
Представляя концепцию приспособления западного двора, замдиректора ГРМ Владимир Баженов ссылался на то, что дворы «утратили актуальность как необходимый источник естественного освещения и вентиляции», необходимо обеспечить доступ маломобильным группам граждан и добавить музею площадей, ибо «отсутствуют зоны отдыха и информационные зоны, а также зал для проведения научно-просветительских лекций и конференций».
Для чего и предлагается накрыть двор стеклянной крышей, встроить лифтовую шахту для подъемника на 33 человека и завести в капитальные стены (на 25 см) современные перекрытия – «для связи вертикальных и горизонтальных коммуникаций и образования лифтовых и лестнично-лифтовых холлов, проходных экспозиционных залов и лекционных помещений». Это повлечет и перебивку ряда существующих оконных проемов в дверные. Меняется облик центрального входа во дворец – пристройка пандуса для колясочников нарушит симметрию классического решения. А для организации эвакуационного выхода с западной стороны хотят увеличить оконный проем до дверного и приладить к нему металлическую лестницу.
В помещениях, образуемых за счет застройки двора, намерены обустроить конференц-зал на 84 места (1-й этаж), экспозиционный зал (2-й этаж), служебные помещения (3-й и мансардный этажи).
Столь радикальное вторжение в историческое здание эксперты оценили как слишком большой риск при сомнительных целях. Площадь двора – всего 10 на 14 метров. Так ли уж необходим музею получаемый в итоге небольшой лекторий? Когда, как напомнил Михаил Мильчик, рядом, в корпусе Бенуа, имеется большой лекционный зал.
В корпусе Бенуа нашлось место и для ресторана, где нынче предлагают организацию банкетов, а в прайс-листе, помимо депозита в 100 тысяч руб., указывают «обязательную оплату службе безопасности музея» – 25 тысяч.
Ресторан, работающий в корпусе Бенуа Русского музея, которому так не
хватает площадей
Судя по всему, неплохо зарабатывают и на других объектах ГРМ – сдаются залы Мраморного дворца, Михайловского замка. «Строгановский дворец весь занят коммерческими учреждениями, – возмущался Алексей Ковалев (тут работают кафе, ресторан с пятью обеденными залами, винными погребами, «тайными комнатами» и апартаментами, Музей восковых фигур, Музей шоколада, магазины, пункт обмена валюты. – Прим. ред.). – Михайловский замок пустой стоит!»
В замке, кстати, после перевода Центральной военно-морской библиотеки высвободилось для музея еще почти 2000 кв. метров.
В общем, большая нужда ГРМ в дополнительных площадях вызывает большие сомнения.
По мнению депутата Ковалева, целесообразно провести ревизию использования имеющихся у музея помещений и пространств, вынеся соответствующий вопрос на федеральный уровень – например, рассмотрев его на Совете по культуре и искусству при Президенте РФ.
Заступились за Росси
Напомнив о невозможности проектирования в отсутствие предмета охраны, Алексей Ковалев критически отозвался о представленном проекте: «Почему по одному и тому же фасаду одни оконные проемы включены в предмет охраны, а другие – нет? Из доклада представителей музея и проектировщиков видно, что предмет охраны ставится в зависимость от реализации проекта. Исходить из сиюминутных интересов разработчиков категорически недопустимо».
Той же логикой руководствовались, когда по дворам вписали в предмет охраны лишь «конфигурацию в плане», а не «историческое объемно-планировочное решение в габаритах, образованных капитальными стенами», как значится по иным позициям, обратил внимание Михаил Мильчик.
«Образ двора есть неотъемлемая часть дворцового ансамбля, спроектированного Карлом Ивановичем Росси, – подчеркнул эксперт. – И то, что его функция как естественного источника освещения нынче утрачена, не означает утраты его значения как элемента архитектурно-планировочного решения одного из самых выдающихся памятников Петербурга. С моей точки зрения, изменение дворового пространства исключено».
В качестве примера приемлемого компромиссного варианта Михаил Мильчик привел внутренний двор Музея музыки в Вене: с прозрачной лифтовой шахтой, стеклянной крышей и практически не измененными фасадами.
«В последние годы наши самые выдающиеся ансамбли и памятники авторства Карла Ивановича Росси постоянно оказываются на первой линии довольно активной реконструкции, – напомнил Александр Кононов о преобразованиях Главного штаба и Синода. – Хотелось бы, чтобы по отношению к Михайловскому дворцу, который пока сохраняет созданную великим зодчим планировочную структуру, не проводилось необратимых преобразований».
Категорически неприемлемым назвал профессор Андрей Пунин нарушение облика главного входа с пристройкой к нему современного пандуса. А проект в целом – незрелым: «Люди, которые прикасаются к такому сверхответственному объекту, должны быть более компетентными», – убежден эксперт.
Целее будет
За отклонение проекта выступила и экс-глава КГИОП Вера Дементьева, ныне возглавляющая ГМЗ «Павловск». Вера Анатольевна также скептически оценила заявленные ГРМ нужды в новых площадях, признав объективной лишь необходимость обеспечения доступа для инвалидов.
В итоге Совет единодушно поддержал сформулированное вице-губернатором Албиным решение: сначала доработать и утвердить предмет охраны, затем откорректировать проект, отказавшись от дополнительных перекрытий и ограничившись устройством лифта и прозрачной крыши, а после вновь вынести на Совет.
Выездное заседание Совета по сохранению наследия: родные стены Русского музея сыграли против планов его
руководства
Владимир Баженов не мог скрыть своего расстройства таким исходом. Хотя вердикт Совета не имеет юридической силы, а носит лишь рекомендательный характер, выказанная Игорем Албиным и Сергеем Макаровым позиция не оставляет надежд на получение согласований по проекту. Его минимизация до отраженного в резолюции вида практически исключает участие в проекте Международного банка реконструкции и развития, ибо ни о каком развитии речь тут уже не идет, а работы по сохранению и ремонту памятников – не его задача, а российских властей.
Российская же сторона готова была ввязываться в этот проект только в случае софинансирования по линии МБРР (предполагалось, что тот выделит около 2,5 млн долларов, а почти впятеро большую сумму обеспечит Минфин). В федеральном бюджете на следующий год такие средства не заложены, а срок заключения договора о займе с МБРР истекает 31 декабря.