Три бассейна для сохранения памятника
Особняк Черкасского на Университетской набережной перекроят под прибежище нувориша. Мансарду над лицевым корпусом, снос дворовых флигелей и новое строительство КГИОП счел за работы по сохранению памятника.
От именитых – к подлым
Для Петербурга Петровской эпохи архитектором Трезини были созданы три типовых проекта домов – «для подлых», «для зажиточных» и «для именитых». По последнему образцу (в два жилых этажа на «погребах») строился и дом 23 по Университетской набережной, принадлежавший сподвижнику Петра князю Черкасскому.
С 2002 г. совладельцами значится ООО «Азалит» и ее владелец Борис Берсон, вице-президент холдинга «Адамант». Состояние Берсона в «рейтинге миллиардеров – 2016» оценивается в 17,32 млрд руб. К 2005-му дом был полностью расселен, его хотели реконструировать под отель, но ужесточение законодательства скорректировало планы. Как видно из проектных материалов (работа Архитектурного бюро «Литейная часть – 91» Рафаэля Даянова), и новый вариант с законом не дружит.
В лицевом корпусе, выходящем на Неву, предусмотрено создание всего трех квартир. Каждая – двухэтажная, в первых двух – по 13-метровому бассейну, в третьей (почти в тысячу квадратных метров) уже учтены известные пристрастия хозяина – запроектированы «библиотека и хранилище минералов», для чего, как отмечается в экспертизе, «предусмотрена дополнительная нагрузка на перекрытие».
Вообще эту историко-культурную экспертизу, подписанную Натальей Глинской (о прочих ее сомнительных заключениях см., например, тут), надо бы читать на слева направо и даже не справа налево, как Тору, а снизу вверх. Потому что все поданное вначале как обоснование работ, направленных на сохранение памятника, произрастает из заключительной части – где раскрываются планы обустройства исторического здания, удовлетворяющие всем капризам владельца.
Помимо бассейнов, в двух квартирах запланировано (в дворовой части здания) устройство третьего – уже в 25 метров, с зоной СПА, массажными кабинетами и соляриями.
Для «водоподготовки» создается технический этаж между первым этажом и залом бассейна. Цокольные этажи дворовых флигелей должны принять «помещения водоочистки для домашних бассейнов квартир 1 и 2». Все квартиры обеспечиваются отдельными входами со стороны набережной, а также из подземной автостоянки – на отдельном же лифте.
Также ради удобства между дворовыми флигелями «запроектирован пассаж остеклением», подземная парковка на 13 авто с устройством въезда по пандусу со стороны Академического переулка, банкетный зал на 20 персон в цокольном этаже лицевого корпуса, остекленный фасад мансардной части квартиры с «хранилищем минералов» и выходом на видовую террасу.
Проектные решения дворовых фасадов здания // Архитектурное бюро «Литейная часть-91»
Преобразования невозможны без замены междуэтажных перекрытий и изменения их исторических отметок, иного расположения дверных проемов. Неудивительно, что состояние конструкций признается большей частью «недопустимым» или «полностью неработоспособным и требующим замены». А в отношении восточного и западного дворовых флигелей и вовсе «рекомендуется возможность разборки» – притом что их износ (57%) вовсе к тому не обязывает. Между тем актами технического состояния 2005 и 2013 годов состояние фундаментов, кирпичных стен, крыши и перекрытий признавалось удовлетворительным.
От концепции Рафаэля Даянова можно ожидать результата, схожего с итогом выполненной по его же проекту реконструкции соседнего здания – дома 21, превращенного в бутик-отель компании кремлевского кормильца Евгения Пригожина. Результат огорчительный для всякого способного отличить подлинник от выхолощенной игрушечки. Архитектор, правда, признавал, что по воле заказчика тот проект был изменен в худшую сторону без участия автора, и это сильно его расстроило, но не побудило к публичным заявлениям («Я еще жить хочу»).
Коктейль «Трезини по-советски»
В случае с особняком Черкасского замешивается странноватый коктейль. Здание действительно претерпело много преобразований. К середине XIX века появился эркер на фасаде, после войны лицевой корпус прирастает третьим этажом, в 60-е эркер исчезает, центральная часть фасада выделяется ризалитом с ионическими пилястрами и декорируется медальонами «в стилистике советского неоклассицизма». В разные годы изменялось расположение дверей, по-разному организовывалась входная зона, за неполных три века нарос изрядный культурный слой. Даянов предлагает его расчистить, понижение уровня позволит раскрыть окна цокольного этажа.
Проектное решение лицевого фасада по Университетской набережной // Архитектурное бюро «Литейная часть-91»
Очевидно, для большего спокойствия обитателей перед ними планируется установить литую решетку, которой тут отродясь не было (как и запланированных над входами козырьков «с литым узором») – но эксперт Глинская полагает достаточным, что решетка будет исполнена «в стилистике исторических аналогов Петербурга», а козырьки «соответствуют стилистике здания». Предлагаемая организация входной зоны в центральной части лицевого корпуса представляется эксперту «как бы зеркальным отражением первоначального крыльца с двумя спусками, созданными по проекту Д. Трезини».
Тоска по Трезини, разумеется, никак не мешает сохранить третий, надстроенный в советскую пору этаж. И соорудить дополнительный, мансардный – с парапетным ограждением в виде балюстрады с аттиком, призванной выполнять роль «кулисы», прикрывающей мансарду. Возвращается и эркер послевоенных времен.
В появлении дополнительного этажа с остеклением эксперт никаких расхождений с законом не видит: «Объемно-пространственное решение объекта ранее было изменено позднейшей надстройкой и, следовательно, не является предметом охраны здания», заявляет Наталья Глинская. Хотя в предмете охраны, утвержденном КГИОП в 2014 г., значится: «Объемно-пространственное решение – габариты лицевого корпуса по венчающий карниз: трехэтажный с высоким цокольным этажом».
1913-1917 гг.
Он, этот предмет, со всей очевидностью выписывался с оглядкой на пожелания заказчика – а потому минимизирован до неприличия. Даже в отношении включенной в скудный перечень угловой печи, облицованной белыми изразцами и увенчанной вазой с гирляндами, оговорено: «Местоположение не является предметом охраны». Мешает, видать, задуманной перепланировке. По понятным причинам выпали из предмета охраны и оконные, и дверные проемы. Хотя еще в 2005 году КГИОП оценивал ситуацию иначе, предписывая в охранном обязательстве «воздержаться от изменения архитектурного облика памятника, в том числе изменения или устройства новых оконных и дверных проемов».
Но все это цветочки в сравнении с тем, какие метаморфозы надвигаются со стороны Академического переулка. Под видом «регенерации территории» планируется снос дворовых флигелей и новое строительство, прикрываемое псевдоисторическим фасадом.
В современной постройке запроектировано пять апартов поскромнее. С ее появлением над малоэтажной исторической застройкой Академического переулка заглядывать сюда любителям тихого заповедного Петербурга уже не придется.
В своем обращении на имя прокурора города депутат Алексей Ковалев напомнил о требованиях законодательства, запрещающего новое строительство в границах зон охраны и демонтаж исторических зданий. По мнению парламентария, КГИОП неправомерно выдал положительное заключение о соответствии проектной документации требованиям режима зон охраны. Прокуратура размышляла над письмом Ковалева полгода, а теперь перенаправила вице-губернатору Албину. Игорю Николаевичу ответы на подобные обращения, как правило, готовит КГИОП – действия которого и пытается обжаловать депутат.