Как я провела 26 марта. Студентку СПбГУ судят за участие в антикоррупционном митинге
За научный интерес к современной истории России студентка 4-го курса факультета свободных искусств и наук получила не оценку, а статью.
С антикоррупционного митинга сторонников Алексея Навального прошло больше месяца. Акция 26 марта, вызвавшая бурную реакцию у всех, кроме властей и федеральных каналов, утонула в повестке апреля. Несмотря на все громкие и страшные события последних недель, город живет дальше. Работает метро, работает даже «Зенит-Арена», работают суды. В них разбираются дела тех, кого задержали месяц назад на площади Восстания.
Юля – студентка факультета свободных искусств и наук СПбГУ. Она изучает путь России в контексте общей истории цивилизаций. На митинг ее привел научный интерес: редкий случай, когда история творится на соседней улице. Юля пришла на Марсово поле в надежде понять, что представляют собой традиционные ценности, которые так рьяно защищают ее соотечественники. Эта мотивация показалась забавной не только сотрудникам центра «Э», но и суду, где слушается Юлино дело по статье 20.2, ч. 5.
Задержание до кучи
26 марта Юля с подругой приехала на Марсово поле. Полчаса побродив между нодовцами и борцами с коррупцией, девушки отправились обедать в кафе на Невский проспект.
«Когда мы вышли, проспект выглядел как всегда: туристы, пенсионеры, – рассказывает Юля. – Сначала мы пошли к «Адмиралтейской», но увидели в новостях, что митинг перетек на Дворцовую. Чтобы обойти толпу, мы повернули назад, в сторону площади Восстания. И только перейдя Фонтанку, мы поняли, что идем в середине шествия».
Оказавшись вскоре в теле колонны, студентки перешли проспект у дома № 87. Увидев впереди сначала автозаки, а потом бойцов ОМОНа с дубинками, они развернулись – но на светофоре горел красный. В этот момент перед Юлей возник высокий человек в шлеме и начал оттеснять ее к стене.
«Мне показалось, что ОМОН оцепил совершенно случайных людей, – продолжает она. – Рядом со мной оказался подросток, который шел мимо. Он остановился, чтобы поднять с тротуара девушку, которую уронил омоновец. В какой-то момент кольцо разомкнулось, и люди стали выходить, но через несколько минут бойцы стали запихивать назад всех, кто стоял рядом. Тогда я увидела свою однокурсницу, ее тащили за плечо, это было очень страшно».
В течение получаса в оцеплении Юля спрашивала людей в черном, почему ей не дают выйти и что с ней теперь будет. «Узнаете в отделении, мы Росгвардия и не обязаны вам ничего объяснять», – ответил сотрудник ОМОНа.
Тем временем людей начали уводить в автозаки. Стоявший рядом гвардеец придал Юле направление, нежно похлопав ее по спине дубинкой. «Сложно сказать, – говорит девушка, – что кто-то конкретный меня задержал, они просто провожали нас в машину, я не сопротивлялась».
В автозаке темноволосый юноша (корреспондент «Новой» Сергей Сатановский) убеждал бойцов Росгвардии, что он журналист, стоявшая рядом девушка, Надежда Зайцева из «Ведомостей», потеряв надежду на понимание, звонила депутату ЗакСа Борису Вишневскому.
«А вы нас не запугивайте! Кто это вообще такой, Вишневский ваш? – спросил омоновец. – Зачем вы закон нарушаете? На Украине тоже так все начиналось. Мы вас от этого охраняем и здесь, и в Чечне, а платят нам копейки. Ну ничего, сейчас с вами в полиции разберутся».
Правозащитники никогда не спят
Задержанных привезли в отдел полиции № 60 на Васильевском острове. Скамеек не хватало, промокшие люди топтались в узком коридоре. Вскоре приехали депутаты петербургского Заксобрания Борис Вишневский и Максим Резник. На вопросы депутатов гвардейцы тоже отвечать не хотели.
Когда парламентарии ушли за едой для задержанных, приехали полицейские. С собой они привезли стопку напечатанных протоколов, в которые оставалось только вписать имя самого правонарушителя и тех, кто его задержал. В протоколе было указано, что гражданин имярек «добровольно принимал участие в проведении несогласованного публичного мероприятия в виде шествия по Невскому проспекту от дома 2 до дома 91 по заранее определенному маршруту» и «скандировал лозунги «Путин – вор!», «Россия будет свободной!» «Свободу Навальному!», нарушая тем самым закон Санкт-Петербурга № 390–70 в части о шествиях». Согласно ч. 5–2 закона, проводить собрания, шествия на Невском проспекте, Дворцовой и Исаакиевской площадях вообще запрещено. Почему задержания начались только у дома № 87, хотя всю дорогу колонну сопровождала полиция, отдельный вопрос. Также в протоколе-полуфабрикате говорилось, что за полчаса до задержания лейтенант полиции объявлял в громкоговоритель, что «мероприятие не согласовано» и все должны покинуть площадь. Согласно документу Юля требование служителей закона проигнорировала, но девушка утверждает, что его просто не было.
«Свои возражения нам предложили написать на обратной стороне протокола, после этого следовала беседа о политических взглядах с сотрудником центра «Э» на втором этаже. Он тоже составил какой-то протокол, и я просила исправить какие-то места. На что получила ответ, что это мелочи, сойдет и так, а я была такая уставшая, что у меня не было сил спорить. В итоге у судьи возникли вопросы, почему показания не совпали».
Всего в отделе № 60 было 12 задержанных, из них три школьника, два журналиста и один гражданин Эстонии.
Пока заполнялись протоколы, выяснилось, что молодого человека при задержании ударили дубинкой по голове и ему нужна медицинская помощь. Малочисленные скамейки в коридоре заняли полицейские с бумагами, задержанные стояли вокруг или сидели на корточках.
Перепутав и место задержания (вместо дома 87 дом 91), и время правонарушения (по протоколу Юля нарушала закон ровно в то время, когда находилась в оцеплении и автозаке), к 12 ночи полицейские закончили делопроизводство. «Копии протокола о доставлении нам не выдали, – говорит девушка. – Дали копию протокола о правонарушении. Зачем-то провели дактилоскопию, хотя я предъявила полицейским паспорт. Я подписала бумагу о том, что явлюсь в суд, и меня отпустили. Про каких-то государственных защитников никто не говорил».
В коридоре отделения уже ждали правозащитники и волонтеры, все это время следившие за ситуацией в группе «Помощь задержанным в Питере». «Я вышла, и мне сразу дали горячий чай, – продолжает Юля. – Кто-то сказал: свяжись с Динаром Идрисовым, он правозащитник. Я ему написала, а потом они, правозащитники, нашли многих из нас и обещали помочь. Они сразу объяснили, что все, что с нами произошло, несправедливо, и они постараются, чтобы наши дела закрыли. Вообще мне кажется, они никогда не спят, они ведь и дальнобойщикам помогают».
А нечего рот открывать
В начале апреля Юля получила повестку в суд. До этого она сходила в канцелярию и сфотографировала материалы своего дела. Само заседание задержали на час. На вопрос судьи Баевой о том, зачем Юля пришла 26 марта на Марсово поле, честно ответила: научный интерес. Судью это рассмешило.
«Я не очень понимаю этот странный закон о шествиях, – рассуждает девушка. – А если футбольные болельщики толпой по Невскому идут – это законно? Я с самого начала и до сих пор уверена, что ни в чем не виновата».
Судье не понравилось расхождение во времени задержания, но дело не стали возвращать и назначили новое слушание на 3 мая. На нем должен выступить с показаниями полицейский, что делал объявление в громкоговоритель, и сотрудники, проводившие задержание Юли. Задержанным они тогда не представлялись и документов не показывали, и то, что свидетельствовать будут именно они, кажется маловероятным. Одному из задержанных полицейский заявил, что знает, будто тот скандировал лозунги: он видел из окна автомобиля, как юноша «шел по проспекту и открывал рот».
3 мая вместе с Юлей перед судом предстанут еще двое задержанных на митинге. Первое слушание по 26 марта прошло вчера, 28 апреля. Смольнинский суд назначил участнику акции штраф в 10 тысяч рублей.