На нет и суда нет
Как российское правосудие защищает «разделение властей».
В российской судебной системе появилось ноу-хау. Раньше суды отказывали гражданам в жалобах на действия властей. Теперь они отказывают гражданам в праве оспорить решения властей в суде, объявляя это «вмешательством» в работу тех, чьи действия обжалуются. А на вопрос о том, куда же в таком случае жаловаться, честно говорят: никуда.
«Новая газета» уже рассказывала, как в Петербурге пытаются провести референдум о статусе Исаакиевского собора (о сохранении его, Спаса на Крови и Петропавловского собора в составе государственных музеев) и как городские власти этому всячески препятствуют.
По закону документы инициативной группы о проведении референдума сперва проходят проверку в Городской избирательной комиссии, и если в них нет ошибок – поступают в Законодательное собрание. Городской парламент в течение 20 дней обязан проверить вопрос референдума на соответствие закону (не входит ли он в число прямо запрещенных, и являются ли однозначными последствия того или иного ответа на этот вопрос).
Документы исаакиевского референдума поступили в ЗакС 4 апреля. И до 25 апреля парламент должен был сказать «да» или «нет». А он не говорил ни того ни другого. Комитет ЗакСа по законодательству подготовил проект постановления городского парламента о признании вопроса референдума «несоответствующим», но в повестку дня заседания вопрос упорно не включали. Более того, когда оппозиционеры все-таки заставили внести его в проект повестки дня – единороссы, имеющие подавляющее большинство в Собрании, дважды подряд его из повестки исключали.
Видя, что ЗакС всячески заматывает вопрос о референдуме, его инициаторы обратились в Октябрьский районный суд с жалобой на бездействие парламента: он не выполнил в установленный законом срок свою прямую обязанность.
Казалось бы, все предельно ясно, суд должен это бездействие констатировать и обязать ЗакС рассмотреть вопрос. Однако суд прекратил дело, заявив, что требования инициаторов «предполагают вмешательство суда в нормотворческую деятельность представительного органа» и нарушают (!) принцип разделения властей.
Заметим: против прекращения дела протестовали не только инициаторы референдума (в том числе автор), но и ответчики – представители ЗакСа. И даже прокурор. Но это ничуть не помешало суду принять определение о прекращении дела.
Позиция суда заставила развести руками не только оппозиционеров, но и вполне лояльных юристов: при чем тут разделение властей? Этот принцип означает самостоятельность разных ветвей власти при принятии решений и распределение их компетенции – но вовсе не означает, что «третья», судебная власть не может констатировать незаконное бездействие «первой», законодательной (как, заметим, и «второй», исполнительной). А кому еще жаловаться на парламент?
Вышестоящего органа, который мог бы отменить его решение, у ЗакСа нет и не может быть – в России (да и в мире) не существует «вертикали» законодательных органов. Остается только суд.
Тезис же о якобы недопустимом «вмешательстве» вообще никакой критики не выдерживает: да, конечно, «вмешательство» в работу органа власти имеет место – но для этого и предназначен суд. Если нарушены законные права граждан – суд вмешивается, принимая меры для прекращения беззакония. При этом мы не требовали от суда обязать ЗакС принять конкретное решение – одобрить или не одобрить вопрос референдума, мы требовали обязать ЗакС принять одно из двух возможных решений, но принять его, а не бездействовать – что просто останавливало процесс.
На определение Октябрьского суда была, естественно, подана апелляция, с изложением перечисленных выше возражений, и в городском суде все повторилось.
Нашу жалобу – с требованием отменить это определение и обязать Октябрьский суд рассмотреть дело по существу – поддержали и представитель ЗакСа, и прокурор. Тем не менее, немного посовещавшись, судьи оставили определение Октябрьского суда в силе. После оглашения решения я спросил: а как защищать нарушенные права? Куда жаловаться на ЗакС, если суд отказывается даже рассматривать жалобу? «Никуда», – ответили мне.
Конечно, мы подадим кассационную жалобу и, если будет надо, дойдем до Верховного суда и ЕСПЧ.
Это, однако, еще не вся история. 28 июня – на два месяца позже, чем было положено по закону, – ЗакС все-таки рассмотрел вопрос об исаакиевском референдуме и в его проведении отказал.
Постановление ЗакСа о признании вопроса референдума не соответствующим законодательству мы обжаловали как незаконное – в том же Октябрьском суде. И получили практически идентичное определение о прекращении дела. С теми же словами о «вмешательстве» и «разделении властей».
Абсурдность этого определения ярче всего иллюстрирует тот факт, что семь лет назад – в 2010 году – тот же Октябрьский суд принял к рассмотрению практически такое же по форме дело: тогда мы обжаловали отказ ЗакСа в проведении референдума против пресловутого «Охта-центра».
С тех пор нормы законодательства, регулирующие проведение референдумов и обжалование действий или бездействия властей, практически не изменились.
Но тогда суд без проблем рассмотрел дело по существу, хотя и отказал нам в наших требованиях, а сейчас – отказался даже рассматривать.
Заняв позицию, которую можно назвать просто: на нет и суда нет.
Вопрос о том, зачем нужен суд, если в нем нельзя отменить незаконные решения органов власти, и каким еще путем эти решения можно оспаривать, представляется в такой ситуации вполне обоснованным.