«газпром» вот-вот пойдет ко дну. балтики
Вот уже два года ОАО «Газпром» вовсю ведет переговоры о прокладке газопровода в Европу по дну Балтики. И полтора года до газового монополиста пытаются достучаться экологи: а как, мол, с экологической экспертизой? И ничего вразумительного в ответ не слышат. А проект уже, как говорится, на сносях: и соответствующее распоряжение российского правительства подписано, и европейские партнеры готовы дать кредит... А ведь Балтика – море коварное. На дне которого притаились тысячи тонн смертоносной отравы – затопленного в послевоенные годы химического оружия. А по берегам расселились две сотни миллионов жителей – граждан государств Балтийского региона. И если что там в Балтике случится, как говорится, никому мало не покажется. В том числе и нам с вами, жителям российского Северо-Запада, петербуржцам...
Подводный газопровод может взорвать море
Идея проекта Северо-Европейского газопровода (СЕГ) возникла едва ли не десятилетие назад. Расчет крупнейшего российского монополиста – ОАО «Газпром» был прост: объемы поставок российского газа в Европу должны неуклонно расти, а мощностей действующих экспортных газопроводов для этого мало. Поэтому еще в 1997–1999 годах (!) в Балтийском море провели изыскательские работы, которые подтвердили техническую возможность и главное – экономическую эффективность строительства СЕГ. Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Основные переговоры с европейцами по поводу прокладки газовой трубы по дну Балтики начались лишь в 2002 году. Судя по сообщениям самого «Газпрома», успех был феноменальным. За один только ноябрь 2002-го глава концерна Алексей Миллер обсудил планы реализации мегапроекта в Хельсинки, Лондоне, Гааге, Брюсселе – как с представителями национальных правительств европейских стран, так и с представителями Евросоюза, не говоря уже о контактах с акулами мирового газового бизнеса – компаниями «Рургаз», «Шелл», «Бритиш петролеум»...
В том же ноябре 2002-го «Газпром» принял решение о начале практических работ, утвердив график реализации проекта СЕГ. А 16 января 2004-го уже и правительство РФ издало распоряжение № 64-р – о проектировании Северо-Европейского газопровода. И если вы думаете, что речь идет о перспективе на десятилетия, то глубоко заблуждаетесь. Начало поставок российского газа в Европу по трубе, проложенной по дну Балтики, запланировано уже на 2007 год. А выход на проектную мощность (до 30 миллиардов кубометров газа ежегодно) планируется в 2009-м. Определены и стратегические партнеры: немецкий «Рургаз», Европейский банк реконструкции и развития, который подкинет кредиты (эксперты оценивают общую стоимость прокладки газопровода астрономическими цифрами – более 10 миллиардов долларов).
«Газпром» ссылается на уже имеющийся опыт прокладки морских газопроводов – так называемый «Голубой поток», идущий из России в Турцию по дну Черного моря. (Прокладка трубы, обошедшаяся в 3,2 миллиарда долларов, началась в начале 2000-го, а в конце 2002-го был подписан акт о сдаче пускового комплекса.)
Однако в Балтийском море, в отличие от Черного, есть своя специфика. Все дело в том, что на дне Балтийского и Северного морей покоится 302 тысячи тонн боевых отравляющих веществ – если можно так выразиться, память о Второй мировой.
По окончании войны союзники обнаружили на территории Германии огромные запасы химического оружия. Это были авиабомбы, снаряды и мины, начиненные ипритом, фосгеном, табуном, адамситом, люизитом и тому подобными «прелестями». Время было тревожное, многие нацистские преступники оставались еще на свободе, и союзники считали, что с их стороны вполне возможна диверсия – подрыв части смертоносного арсенала. А потому на Потсдамской мирной конференции было решено уничтожить трофейное химоружие.
Так что большую его часть в течение 1946–1948 годов затопили. При этом в качестве могильников использовали немецкие военные корабли – загрузили их под завязку боеприпасами с отравляющими веществами и так пустили на дно.
Топить их собирались не в мелководной Балтике, а в глубоководном Атлантическом океане. Большая часть химического оружия была погружена американцами на 42 корабля вермахта, и караван пошел в Атлантику. Но помешал суровый шторм. И почти все суда пришлось потопить в проливе Скагеррак, соединяющем Балтику с Северным морем, недалеко от норвежского берега.
Приложили руку к балтийским захоронениям и англичане, затопив часть отравы в районе датского острова Борнхольм.
Активную роль, естественно, сыграл и СССР. В отличие от союзников Страна Советов трофейные корабли решила не затоплять, оставив их себе, а отравляющие вещества выбрасывали в море просто так. В результате если места захоронения химического оружия союзниками хотя бы известны, то тайна захоронения 35 тысяч тонн химоружия, затопленного Советским Союзом, скрыта молчаливыми водами Балтики.
Тогда, в послевоенное время, союзники посчитали, что морская вода будет для химического оружия надежной могилой: постепенно просачивающаяся отрава должна в процессе гидролиза естественным образом нейтрализоваться, попросту раствориться. Но время показало, что расчет был ошибочным: боевые свойства «химии» вполне сохраняются. Так что вода скрывает отраву не особенно надежно. К тому же смертоносные могильники находятся на глубине всего 70–120 метров (откуда в мелководной Балтике больше?). В то же время, по оценкам военных специалистов, скорость сквозной коррозии оболочек авиабомб – от 13 до 80 лет, артиллерийских снарядов и мин – 22 – 150 лет. Если считать в среднем, то, как видим, крайняя черта уже близка. А в некоторых случаях даже пройдена.
Известно уже немало случаев, когда рыбаки, выбирающие тралы со дна Балтики, получали химические ожоги. После чего их снабдили картами, на которых обозначены зоны, где лов рыбы категорически запрещен. Только ведь карты не решают проблемы.
И беда в том, что решения пока не знает никто.
ВЕвропе, где проблема обсуждается уже по крайней мере второе десятилетие, все эти годы уходили от какой-либо конкретики. На что, конечно, есть свои веские причины. Ну хотя бы многомиллиардное финансирование каких-то работ – хоть по перезахоронению, хоть по консервации уже имеющихся могильников. Кто-то считает, что раскошеливаться должна Германия – ее же все-таки отрава. Кто-то уверен, что платить должны американцы – они ведь все это затеяли. А кто-то полагает, что сбрасываться должен Евросоюз – в конце концов, кому как не Европе это больше всех нужно.
А пока Евросоюз выделил 2 миллиона евро – для проведения экспертизы по оценке состояния в районе затопления отравляющих веществ. И готовит свою программу, которая может быть обнародована уже через несколько месяцев.
Но при всем при том (то есть при отсутствии на сегодняшний день какой-либо внятной программы действий в отношении затопленного химоружия), как ни парадоксально, Евросоюз, не задумываясь, дает добро на прокладку трубопровода по дну Балтики. И готов предоставить для этого кредит «Газ-прому». Хотя при этом ни сам «Газпром», ни даже ЕС ни единым словом не обмолвились об экологической экспертизе проекта подводного трубопровода, и так-то достаточно проблемного с экологической точки зрения, да тем более с учетом смертоносной «химической» балтийской специфики!
– Какой вред может быть нанесен природе? – говорит Владимир Аникеев, академик РАЕН, председатель правления Независимой российской экологической экспертизы и одновременно зампредседателя российской экологической партии «Зеленые». – Ну, во-первых, должна быть вырыта канава на дне моря, что увеличивает загрязнение воды и ведет к деградации всей экосистемы Балтики. А в самом худшем случае, если будет задето химоружие – а ведь совершенно точно определить зоны залегания отравляющих веществ не так просто, – последствия могут быть самыми катастрофическими. Поэтому мы и говорим о том, что Балтика может быть взорвана.
Что же, выходит, «зеленые» опять за свое? Запретить любое вмешательство в природу – и точка?
– Да нет же, – продолжает профессор Аникеев, – мы говорим совсем не о том, что надо запретить все проекты. Но надо провести всестороннее исследование, дать исчерпывающую оценку, предпринять все меры по предотвращению вреда, наносимого окружающей среде.
Понятно, что это стоит денег. И немалых. По словам Владимира Аникеева (а уж он-то в этих делах специалист), в развитых странах, как правило, одна только экологическая экспертиза любого крупного проекта составляет от 1,5 до 5% от стоимости реализации всего проекта. А комплекс природоохранных мер, понятно, куда больше – примерно 10% от общих затрат. Кстати, в некоторых местах это даже закреплено законом. Например, в штате Аляска: работающие там нефтяные компании обязаны тратить 10% от прибыли на восстановление природной среды. А в Швеции любой крупный проект обязательно проходит процедуру так называемого экологического суда – где с участием всех заинтересованных сторон (государство, бизнес, независимые эксперты, общественность) тщательно взвешиваются все «за» и «против» обсуждаемого плана. У нас, как вы сами понимаете, ничего подобного нет и в помине.
Мало того. Вот уже полтора года «зеленые» пишут запросы в «Газпром» – и никакого толку. Ответом – либо ледяное молчание, либо отписки. А во всех публичных высказываниях о проекте Северо-Европейского газопровода звучит лишь одна тема: о революционности проекта и о баснословных дивидендах, которые это сулит самому «Газпрому» и государственной казне. А об экологии – ни слова. И ни звука об опасности, связанной с затопленным химоружием.
«Зеленые», конечно, не намерены сдаваться.
– Пока что мы пытаемся наладить с «Газпромом» диалог, – говорит руководитель питерского отделения «Зеленых», депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Владимир Барканов. – Но если потребуется, мы готовы выйти с пикетами.
Трудно сказать, насколько впечатлят «генералов от газовой трубы» «зеленые» пикеты. Как и «политические рычаги», о которых говорит депутат Барканов, – постановления городского Законодательного собрания, депутатские запросы губернатору и президенту. По крайней мере, опыт полутора лет «налаживания диалога» свидетельствует о том, что никакой диалог газовому монополисту не нужен. Зачем, если монолог куда эффективней? И главное – прибыльней.
Миллер покажет
Идея проекта Северо-Европейского газопровода (СЕГ) возникла едва ли не десятилетие назад. Расчет крупнейшего российского монополиста – ОАО «Газпром» был прост: объемы поставок российского газа в Европу должны неуклонно расти, а мощностей действующих экспортных газопроводов для этого мало. Поэтому еще в 1997–1999 годах (!) в Балтийском море провели изыскательские работы, которые подтвердили техническую возможность и главное – экономическую эффективность строительства СЕГ. Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Основные переговоры с европейцами по поводу прокладки газовой трубы по дну Балтики начались лишь в 2002 году. Судя по сообщениям самого «Газпрома», успех был феноменальным. За один только ноябрь 2002-го глава концерна Алексей Миллер обсудил планы реализации мегапроекта в Хельсинки, Лондоне, Гааге, Брюсселе – как с представителями национальных правительств европейских стран, так и с представителями Евросоюза, не говоря уже о контактах с акулами мирового газового бизнеса – компаниями «Рургаз», «Шелл», «Бритиш петролеум»...
В том же ноябре 2002-го «Газпром» принял решение о начале практических работ, утвердив график реализации проекта СЕГ. А 16 января 2004-го уже и правительство РФ издало распоряжение № 64-р – о проектировании Северо-Европейского газопровода. И если вы думаете, что речь идет о перспективе на десятилетия, то глубоко заблуждаетесь. Начало поставок российского газа в Европу по трубе, проложенной по дну Балтики, запланировано уже на 2007 год. А выход на проектную мощность (до 30 миллиардов кубометров газа ежегодно) планируется в 2009-м. Определены и стратегические партнеры: немецкий «Рургаз», Европейский банк реконструкции и развития, который подкинет кредиты (эксперты оценивают общую стоимость прокладки газопровода астрономическими цифрами – более 10 миллиардов долларов).
«Газпром» ссылается на уже имеющийся опыт прокладки морских газопроводов – так называемый «Голубой поток», идущий из России в Турцию по дну Черного моря. (Прокладка трубы, обошедшаяся в 3,2 миллиарда долларов, началась в начале 2000-го, а в конце 2002-го был подписан акт о сдаче пускового комплекса.)
Однако в Балтийском море, в отличие от Черного, есть своя специфика. Все дело в том, что на дне Балтийского и Северного морей покоится 302 тысячи тонн боевых отравляющих веществ – если можно так выразиться, память о Второй мировой.
По окончании войны союзники обнаружили на территории Германии огромные запасы химического оружия. Это были авиабомбы, снаряды и мины, начиненные ипритом, фосгеном, табуном, адамситом, люизитом и тому подобными «прелестями». Время было тревожное, многие нацистские преступники оставались еще на свободе, и союзники считали, что с их стороны вполне возможна диверсия – подрыв части смертоносного арсенала. А потому на Потсдамской мирной конференции было решено уничтожить трофейное химоружие.
Так что большую его часть в течение 1946–1948 годов затопили. При этом в качестве могильников использовали немецкие военные корабли – загрузили их под завязку боеприпасами с отравляющими веществами и так пустили на дно.
Топить их собирались не в мелководной Балтике, а в глубоководном Атлантическом океане. Большая часть химического оружия была погружена американцами на 42 корабля вермахта, и караван пошел в Атлантику. Но помешал суровый шторм. И почти все суда пришлось потопить в проливе Скагеррак, соединяющем Балтику с Северным морем, недалеко от норвежского берега.
Приложили руку к балтийским захоронениям и англичане, затопив часть отравы в районе датского острова Борнхольм.
Активную роль, естественно, сыграл и СССР. В отличие от союзников Страна Советов трофейные корабли решила не затоплять, оставив их себе, а отравляющие вещества выбрасывали в море просто так. В результате если места захоронения химического оружия союзниками хотя бы известны, то тайна захоронения 35 тысяч тонн химоружия, затопленного Советским Союзом, скрыта молчаливыми водами Балтики.
Тогда, в послевоенное время, союзники посчитали, что морская вода будет для химического оружия надежной могилой: постепенно просачивающаяся отрава должна в процессе гидролиза естественным образом нейтрализоваться, попросту раствориться. Но время показало, что расчет был ошибочным: боевые свойства «химии» вполне сохраняются. Так что вода скрывает отраву не особенно надежно. К тому же смертоносные могильники находятся на глубине всего 70–120 метров (откуда в мелководной Балтике больше?). В то же время, по оценкам военных специалистов, скорость сквозной коррозии оболочек авиабомб – от 13 до 80 лет, артиллерийских снарядов и мин – 22 – 150 лет. Если считать в среднем, то, как видим, крайняя черта уже близка. А в некоторых случаях даже пройдена.
Известно уже немало случаев, когда рыбаки, выбирающие тралы со дна Балтики, получали химические ожоги. После чего их снабдили картами, на которых обозначены зоны, где лов рыбы категорически запрещен. Только ведь карты не решают проблемы.
И беда в том, что решения пока не знает никто.
ВЕвропе, где проблема обсуждается уже по крайней мере второе десятилетие, все эти годы уходили от какой-либо конкретики. На что, конечно, есть свои веские причины. Ну хотя бы многомиллиардное финансирование каких-то работ – хоть по перезахоронению, хоть по консервации уже имеющихся могильников. Кто-то считает, что раскошеливаться должна Германия – ее же все-таки отрава. Кто-то уверен, что платить должны американцы – они ведь все это затеяли. А кто-то полагает, что сбрасываться должен Евросоюз – в конце концов, кому как не Европе это больше всех нужно.
А пока Евросоюз выделил 2 миллиона евро – для проведения экспертизы по оценке состояния в районе затопления отравляющих веществ. И готовит свою программу, которая может быть обнародована уже через несколько месяцев.
Но при всем при том (то есть при отсутствии на сегодняшний день какой-либо внятной программы действий в отношении затопленного химоружия), как ни парадоксально, Евросоюз, не задумываясь, дает добро на прокладку трубопровода по дну Балтики. И готов предоставить для этого кредит «Газ-прому». Хотя при этом ни сам «Газпром», ни даже ЕС ни единым словом не обмолвились об экологической экспертизе проекта подводного трубопровода, и так-то достаточно проблемного с экологической точки зрения, да тем более с учетом смертоносной «химической» балтийской специфики!
– Какой вред может быть нанесен природе? – говорит Владимир Аникеев, академик РАЕН, председатель правления Независимой российской экологической экспертизы и одновременно зампредседателя российской экологической партии «Зеленые». – Ну, во-первых, должна быть вырыта канава на дне моря, что увеличивает загрязнение воды и ведет к деградации всей экосистемы Балтики. А в самом худшем случае, если будет задето химоружие – а ведь совершенно точно определить зоны залегания отравляющих веществ не так просто, – последствия могут быть самыми катастрофическими. Поэтому мы и говорим о том, что Балтика может быть взорвана.
Что же, выходит, «зеленые» опять за свое? Запретить любое вмешательство в природу – и точка?
– Да нет же, – продолжает профессор Аникеев, – мы говорим совсем не о том, что надо запретить все проекты. Но надо провести всестороннее исследование, дать исчерпывающую оценку, предпринять все меры по предотвращению вреда, наносимого окружающей среде.
Понятно, что это стоит денег. И немалых. По словам Владимира Аникеева (а уж он-то в этих делах специалист), в развитых странах, как правило, одна только экологическая экспертиза любого крупного проекта составляет от 1,5 до 5% от стоимости реализации всего проекта. А комплекс природоохранных мер, понятно, куда больше – примерно 10% от общих затрат. Кстати, в некоторых местах это даже закреплено законом. Например, в штате Аляска: работающие там нефтяные компании обязаны тратить 10% от прибыли на восстановление природной среды. А в Швеции любой крупный проект обязательно проходит процедуру так называемого экологического суда – где с участием всех заинтересованных сторон (государство, бизнес, независимые эксперты, общественность) тщательно взвешиваются все «за» и «против» обсуждаемого плана. У нас, как вы сами понимаете, ничего подобного нет и в помине.
Мало того. Вот уже полтора года «зеленые» пишут запросы в «Газпром» – и никакого толку. Ответом – либо ледяное молчание, либо отписки. А во всех публичных высказываниях о проекте Северо-Европейского газопровода звучит лишь одна тема: о революционности проекта и о баснословных дивидендах, которые это сулит самому «Газпрому» и государственной казне. А об экологии – ни слова. И ни звука об опасности, связанной с затопленным химоружием.
«Зеленые», конечно, не намерены сдаваться.
– Пока что мы пытаемся наладить с «Газпромом» диалог, – говорит руководитель питерского отделения «Зеленых», депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Владимир Барканов. – Но если потребуется, мы готовы выйти с пикетами.
Трудно сказать, насколько впечатлят «генералов от газовой трубы» «зеленые» пикеты. Как и «политические рычаги», о которых говорит депутат Барканов, – постановления городского Законодательного собрания, депутатские запросы губернатору и президенту. По крайней мере, опыт полутора лет «налаживания диалога» свидетельствует о том, что никакой диалог газовому монополисту не нужен. Зачем, если монолог куда эффективней? И главное – прибыльней.
Николай ДОНСКОВ