Волчий билет

- Самолетов было два, сначала прилетел один, сбросил пять бомб, этого им показалось мало, тогда другой развернулся и тоже начал бомбить. В наш двор попало десять бомб, люди считали. У нас было пять жилых построек, все смело, остался пепел...

Дом
Арби не повезло - его дом был неподалеку от ненавистного для российских военных дома Шамиля Басаева.
- Может быть, в ваш дом попали по ошибке?
- Нет, они специально целились в самый беззащитный дом. Они хотели вселить в людей страх. Дом Басаева - в двухстах-трехстах метрах от нас, говорят, что ошибиться можно метров на пять, не больше. У нас был большой дом, в нашей семье десять детей, бабушки, дедушки, а когда бомбили, все соседи к нам сбегались, еще и беженцы из Грозного приходили. Может, сверху зафиксировали такое скопление людей. Меня там не было. Мать погибла, сестру ранило, старший брат всех спустил в подвал, последний закрывал дверь, он весь был в ранах, чудом остался жив. Не только мы пострадали, место, где мы живем, - вообще концлагерь, место смерти. Какой-то контейнер бросили около школы, дети подбирали из него блестящие шарики, двое умерли. Дышне-Ведено - это по меркам Чечни огромное село, 15 тысяч населения, и нет семьи, где бы не было горя, - все село приговорили из-за того, что там живет Шамиль Басаев. Постоянные зачистки, нет ни одного молодого парня, которого бы куда-то не тащили, не избили. Сына моих родственников с Восточной улицы взяли в комендатуру, хоть все документы были в порядке, стали пытать током - он умер. Такой умный, жизнерадостный парень был. От отца скрывали, только через два месяца сказали.
Итак, по настоянию брата Арби приехал к нему в Петербург. Приехал, естественно, с паспортом, где в графе «национальность» написано: чеченец. А что там еще может быть написано? Теоретически эта запись не является ни смертным приговором, ни волчьим билетом, но практически... Устроиться на работу невозможно, милиционеры остановят на улице - страшно и подумать. А тут как раз смена паспортов, и в новых паспортах этой графы уже нет. Короче говоря, Арби решил - от греха подальше - паспорт сменить. И тут началась бюрократическая эпопея, она же одиссея, не снившаяся никакому Гомеру. В паспортно-визовой службе ему сказали: у вас в Петербурге какая регистрация - временная? А постоянная где - в Чечне? Вот и езжайте в Чечню, там у вас проблем не будет, республика маленькая, там вас ждут. 17 ноября 2001 года Арби поехал домой - получать новый паспорт.

За паспортом
- Когда я ехал в Чечню, меня многие отговаривали, да я и сам знал, куда еду. Все началось еще в Грозном. Рядом с нашей улицей взорвали БМП - начались зачистки по всей республике. Наш район оцепили, спасло то, что в нашу квартиру пришел чеченец из паспортного отдела. Солдаты стоят у дверей, а он говорит - ты хотя бы сделай вид, что ты мне что-то рассказываешь, а то они сейчас увидят тебя, узнают, откуда ты, - и все.
- Но ведь у вас документы были в порядке?
- Да, но я был слишком спокоен, это подозрительно...
Выходит, хоть в документах все чисто, но раз ты чеченец - это уже само по себе непорядок? А если он еще ни в чем не оправдывается - тут и вовсе что-то не так?
- Когда приехал в свое село, мне в паспортном столе говорят: тебе паспорт не нужен. Куда бы я не обращался, везде за меня решают, что мне паспорт не нужен. Говорят - иди в военную комендатуру, там у нас паспортная служба. А там колючая проволока, люди толпятся, никого в зону не пускают. Все решают солдаты. Я говорю, что хочу на прием к начальнику, они отвечают - мы сами все тебе скажем. Я их задабриваю - пожалуйста, добрые, красивые, мне надо обратно уезжать, мне нужно срочно к начальнику. Они говорят - к нему никак нельзя попасть. Я говорю - вот мой паспорт, я по закону имею право его поменять, он потрепанный, и вообще мне с ним трудно жить. Они говорят - да вы что, тут люди без паспортов ходят, очереди огромные, бланков нет, ничего не получится. Солдат поставил мне штамп регистрации и говорит - езжайте обратно. Я думаю - почему этот военный человек так грубо нарушает мои гражданские права? Но пришлось сесть в автобус, ехать в Грозный. Проезжаем через село, где идет зачистка. Нас окружили, наставили автоматы, зашел человек в маске - все мужчины вон! Руки так, ноги так, - я ничего не понимаю, спокойно стою, даже не верится в абсурдность ситуации, а тот на меня недовольно смотрит. Всех уже отпустили, а меня держат - рукава задирают, не наркоман ли, карманы выворачивают, требуют быстро ответить, где живу в Петербурге - вдруг запутаюсь? Слава Богу, начальник куда-то заспешил, крикнул им - отпускайте автобус. Я только потом осознал, чего бы мне мог стоить этот паспорт.
- Приехал в Грозный, у меня там брат - он говорит, уезжай скорее, у нас тут ночью какие-то люди в масках всех избивают, то ли боевики, то ли еще кто-то, днем зачистки идут, людей хватают. Страшно: ночью белые, днем красные. В какой бы я дом не зашел, все в страхе. Раньше, помню, говорили - пришли бы российские войска, порядок бы навели, а теперь говорят - не нужны нам они. Такая безнадежность. У той, первой войны хоть какое-то лицо было, а у этой войны... Не знаю, зачем военные забирают у людей все, даже мелочи - может, за людей не считают? Когда у нас дом разбомбили, нам дал помощь Красный Крест - палатку, печку, матрас. Так во время зачистки все это на танк погрузили и увезли. Людям так нас жалко стало - вообще ничего нет, так еще и последнее забрали. Один парень соседский, дурак, стал заступаться, так его на три дня забрали, потом вернули всего избитого. И в других домах все разбивают, посуду на пол бросают...

Замкнутый круг
В Грозном Арби тоже ничего не добился, тамошний начальник оказался столь же недосягаем. Арби считает, что волокита с паспортами устраивается специально - так легче придираться к людям, хватать их на улице, чтобы потом родственники ходили и выкупали своих близких. Так или иначе, Арби пришлось вернуться обратно в Петербург. Он снова явился в 62-е отделение милиции и снова услышал ответ начальника, что свой паспорт он может обменять только в Чечне.
- Неужели не понятно, что я там пережил? Растерзали всю мою жизнь, всю семью - как будто так и надо. Я, кстати, писал Коломанову и Кадырову, хотел возбудить уголовное дело по факту убийства матери - отказали. И вот теперь даже паспорт заменить не хотят, хотя я такой же гражданин Российской Федерации, как и все остальные.
Итак, круг замкнулся. Арби, по большому счету, бомж: дом его разрушен, никто ему потери не компенсировал. Он прописан в Грозном, который сметен с лица земли, и жить ему там негде. Здесь у него временная регистрация, по месту которой он и должен получить новый паспорт... В руках у Арби - длинный список инстанций, в которые он писал по поводу своего паспорта, - от начальника Паспортного управления Министерства внутренних дел до Верховного комиссара ООН по правам человека и депутата Европарламента г-жи Элизабет Шредер. Однако пока итог его мытарств нулевой: паспорта нет, работы нет, жить негде. Арби отказано даже в получении статуса беженца. В Чечню он возвращаться не намерен - с него хватит того, что он там пережил. Плавание Одиссея в бюрократических морях продолжается, и кто знает, сколько еще испытаний ему предстоит. Хотя это больше похоже на путешествие за золотым руном - вожделенным паспортом без страшного слова ЧЕЧЕНЕЦ.

Эпилог
Текст уже был подготовлен к печати, когда мы встретились с Арби и он рассказал очередную случившуюся с ним несколько дней назад историю.
5 марта в 11 часов вечера Арби возвращался домой. Сидя на скамейке автобусной остановки у станции метро «Площадь Мужества», ждал своей маршрутки. К нему подошли двое милиционеров и потребовали предъявить документы. Поскольку у людей в форме не были прикреплены милицейские жетоны, Арби (все строго по закону!) попросил предъявить их свои документы. Стражам порядка это, естественно, не понравилось, тем не менее документы показали. Показал им свой паспорт и Арби.
- Ах, ты чеченец! - возмутились милиционеры. - Где регистрация?
Арби показал регистрацию.
- Все в порядке?
- Нет. Ты пьян.
- Нет, - отвечает Арби. (Он вообще не пьет и не курит.)
- Ты обкурен наркотиками.
- Нет.
- Все равно надо тебя проверить.
- Тогда, - говорит Арби, - если вы меня в чем-то подозреваете, предъявите мне фоторобот или ориентировку, которая совпадала бы с моим описанием. (Опять все по закону).
Один из милиционеров нехотя достал блокнот.
- Вот, - говорит, - смотри: мужчина кавказской внешности, с бородой, лет 45. Это ты.
- Нет, - отвечает Арби, - ничего общего с этим описанием ни по внешности, ни по возрасту я не имею. Так что мое задержание незаконно...
Арби силой потащили к милицейской машине, стоявшей у метро, предварительно сдали ее назад, где потемнее, там диалог продолжился.
- Говоришь, мы тебя задержать не имеем права? А кто защитит наши права, русских? Ты - чеченский боевик, небось, отрезал нашим ребятам головы и играл ими в футбол?
- Я, - говорит Арби, - уже четыре года не живу в Чечне, последние три года здесь, в Петербурге, никакого отношения к событиям в Чечне не имею.
- А вот мы еще посмотрим, может быть, ты ранен или контужен.
Арби затолкали в машину и заперли. Там он провел почти два часа. Напомним: началось все в 11 вечера, транспорт, как известно, ходит до 12. Да и вообще просидеть два часа в темном неотапливаемом (между прочим, зима!) «обезьяннике» милицейского «козла»... Его отвезли в местное 62-е отделение милиции Калининского района.
- Регистрация, - говорят, - у тебя липовая. Все вы, чеченцы, их покупаете. Так что проверим...
Здесь Арби вновь неприятно удивил стражей порядка своим знанием законов.
- Прошу составить протокол моего задержания в двух экземплярах и копию предоставить мне, я буду жаловаться.
- Жалуйся куда хочешь...
В конце концов Арби выпустили. Не пришлось даже, как было ровно год назад в том же самом 62-м отделении, провести 10 часов в камере. На этот раз легко отделался. А завтра, послезавтра, каждую минуту?

Татьяна ВОЛЬТСКАЯ, Николай ДОНСКОВ