Фаберже или «фальшберже»?

Напомним предысторию появления «Весенних цветов» в России. Год назад, в феврале 2004-го, известный российский бизнесмен Виктор Вексельберг (а точнее, имеющий к нему прямое отношение некоммерческий фонд «Связь времен») купил у наследников Малкольма Форбса (основателя журнала «Forbs», обладателя самой крупной частной коллекции Фаберже в мире) девять императорских пасхальных яиц, а также еще около двухсот предметов фирмы «Фаберже». Все это собрание было выставлено на торги аукционного дома «Sotheby’s», но Вексельберг не стал дожидаться их проведения и приобрел всю коллекцию оптом. Сумма сделки засекречена, но, по мнению различных экспертов, она может колебаться от 100 до 140 миллионов долларов. За год пасхальные яйца выставлялись в Оружейной палате Кремля, Эрмитаже и Екатеринбургском областном музее.
Однако месяц назад в Женеве была опубликована статья Валентина Скурлова и правнучки ювелира Татьяны Фаберже, в которой авторы усомнились в подлинности «Весенних цветов» (кстати, почему такое название: снаружи яйцо похоже на кошелек, внутри которого спрятана корзинка с цветами).
Вот что они пишут об истории этого изделия: «Яйцо «Весенние цветы» появилось в 1961 году. Его купил в нью-йоркском магазине «В Старой России» (владельцы: семья Шэффер) американский коллекционер Лансдейл Кристи. В 1966 году, после смерти коллекционера, яйцо купил Малкольм Форбс в качестве императорского. В 1962 году во втором издании своей книги «Карл Фаберже» Кеннет Сноуман ввел это яйцо в научный оборот (в первом издании 1953 года оно не упоминалось) как принадлежащее императрице Марии Федоровне. На нем нацарапан инвентарный номер: 44374. Яйцо помещено в футляр с надписью «К. Фаберже» под двуглавым орлом и названиями городов: «Санкт-Петербург–Москва–Лондон»... В 1990 году Малкольм Форбс умер, завещав коллекцию детям, будучи уверен, что яйцо «Весенние цветы» – императорское».
В каталоге выставки Фаберже, проходившей в 1995 году в Гамбурге, хранитель коллекции Фаберже в Оружейной палате Татьяна Мунтян говорит о списке, составленном в 1917 году комендантом Аничкова дворца, отправлявшим вещи бывшей императрицы Марии Федоровны в Москву. В этом списке встречается «Яйцо серебряное позолоченное, в виде кошелька, красной эмали, с одним сапфиром». В том же списке значится некая «корзинка с цветами». Мунтян предположила, что это как раз и может быть яйцо «Весенние цветы». Но она не считала, что оно входило в состав императорских, а допустила, что «Весенние цветы» подарил Марии Федоровне кто-то из членов императорской семьи.
Доводов, которые приводят в пользу версии о фальшивке этого изделия Скурлов и Фаберже, несколько, и все они представляются весомыми.
Во-первых, в упомянутом списке яйцо значится как «серебряное позолоченное», а в 1961 году всплывают «Весенние цветы» как «яйцо из золота 56 пробы».
Во-вторых, в «кошельке» значится один сапфир, но в «Весенних цветах» его нет.
В-третьих, на яйце есть раннее клеймо мастера Михаила Перхина (до 1895 года) и нацарапан номер, соответствующий 1892 году, но фирменная надпись на футляре соответствует 1907–1914 годам, когда Карл Фаберже открыл свой магазин в Лондоне.
В-четвертых, ювелир давал инвентарные номера только изделиям, реализуемым через магазин, настоящие же императорские пасхальные яйца не имели никаких инвентарных номеров.
В-пятых, внутри яйца, на обеих половинках, стоит клеймо «56», означающее пробу. Однако на всех известных императорских пасхальных яйцах 1887–1895 годов это клеймо не употребляется без герба города (якоря).
В-шестых, ювелирно-технологическое исполнение «Весенних цветов» не соответствует общепринятому мнению о высочайшем качестве работы Перхина. Кроме того, в нем встречаются некоторые сомнительные технологические приемы (можно сказать, технологический брак), которые Перхин никогда не использовал.
Кроме того, никому не известно, где были «Весенние цветы» до 1961 года, до своего появления на антикварном рынке.
Естественно, статья Скурлова и Фаберже стала своего рода сенсацией. Вскоре последовала реакция представителя фонда «Связь времен» Андрея Шторха. Он заявил, что это провокация, что Скурлов не имел права заявлять ничего подобного, потому что нельзя провести экспертизу, не держа яйца в руках. И даже пригрозил судом исследователю: мол, задета репутация фонда. Скурлов в ответ возразил, что это как раз вовсе не обязательно. Достаточно взгляда через витрину, чтобы увидеть все сомнительные моменты.
Между тем в том, что в коллекции, приобретенной Вексельбергом, может оказаться фальшивое яйцо, нет ничего невероятного. Это не редкость, у специалистов даже существует соответствующий термин – «фальшберже». Вот что пишет тот же Скурлов в своей статье «Некоторые вопросы исследования рынка Фаберже», опубликованной в книге «Фаберже и петербургские ювелиры» (СПб, 1997): «Нельзя обойти молчанием вопрос о производстве подделок под Фаберже. Это сейчас подлинный бич коллекционеров и собирателей во всем мире. Если дело пойдет такими темпами и дальше, то аукционные дома будут вынуждены прекратить работу с «фаберже»... На международной ярмарке ювелирных изделий стран бывшего СССР бросается в глаза обилие вещей под Фаберже. Сейчас «фаберже» не делает только ленивый. Это создает трудности для экспертизы... Произведения Фаберже начали подделывать уже при жизни великого мастера. Занимались этим и в 1920-е, и в 1930-е гг.»
Чем закончится эта история, покажет время. Наверняка, чтобы разобраться со всеми замеченными специалистами «недостатками», потребуется ряд экспертиз, – которых, кстати, не было во время покупки пасхальных яиц. Они непременно последовали бы, но Вексельберг, как было уже сказано, торопился, торгов не дождался – и «Sotheby’s» выступил в сделке всего лишь посредником. Что автоматически сняло со всемирно известного аукционного дома ответственность за проданную коллекцию.

Дмитрий КРЕЧЕТОВ