Блокадный музей в осаде
Известно, что история повторяется. Вот и музей, посвященный искусству блокадного Ленинграда, «А музы не молчали», похоже, переживает вторую блокаду. Когда подходишь к флигелю, расположенному во дворе школы, попадаешь в настоящие руины. Киношники любят снимать здесь фильмы о блокаде - второго такого живописного места в Питере не найти. Заколоченное здание школы № 235 ждет ремонта уже 7 лет. А маленький музей, цепляющийся за жизнь, ждет непонятно чего - то ли переезда, то ли ремонта, то ли чуда. Когда-то его основатель Евгений Линд и его ученики подарили городу редкостное сокровище. Письма и ноты Шостаковича, афиши ленинградских театров, валенки, куклы, продуктовые карточки, которые пережили блокаду, как и люди. Теперь они вновь оказались в осаде. Осаде равнодушия.
В здании, где регулярно отключают то свет, то воду, то отопление, хранится 20 тысяч уникальных подлинных экспонатов. Музею «А музы не молчали» принадлежит самая полная коллекция реликвий, связанных с именем Дмитрия Шостаковича, его окружения и истории знаменитой 7-й Ленинградской симфонии.
Этот странный школьный музей собрали учителя и ученики 235-й школы. А генератором идей был Евгений Алексеевич Линд. Он из породы людей, которые совершают неординарные поступки. Уж если создавать музей - то уникальный. А если рисковать жизнью - то ради незнакомой женщины, отбивающейся от хулиганов. Какой несовременный поступок - защищать женщину. Подонки, промышляющие ночными кражами, били Линда по голове. На языке врачей он получил травмы, несовместимые с жизнью. Жена возила истекающего кровью Линда по всем больницам, и нигде его не хотели брать - не жилец.
Удивительно, но Евгений Линд выжил. Его спасли самоотверженность жены и врачей, преданность друзей из Института Лесгафта, массировавших его в три смены, и мысли о его музее. Музей уникален. Он должен жить и развиваться. Его нельзя покидать.
Встав на ноги, Линд продолжил свое дело. Многие поколения детей из
235-й школы прошли через его музей. Они вели экскурсии, разыскивали ценные экспонаты, людей, для которых блокада была фактом биографии. Множество петербуржцев хранили и продолжают хранить блокадные посуду и одежду, медальоны, которые вешали на шею детям, уезжавшим в эвакуацию. Такие медальоны делали из монет. На них гравировали имя, фамилию, дату рождения. Цепочку запаивали, чтобы медальон нельзя было снять. Эти драгоценные реликвии люди приносили в музей.
Сегодня все экспонаты просто негде выставлять. Не говоря уже о том, что когда во флигеле отключают отопление, это не идет на пользу нотам и письмам военных лет, старинным музыкальным инструментам. А ведь в музее хранится рояль, который стоял во время войны в Доме композиторов, инструменты, на которых исполняли 7-ю Ленинградскую симфонию Шостаковича.
Власти Петербурга уже много лет обещают Линду одно и то же: найдутся деньги, музей воссоединится со школой, станет музейным центром всероссийского значения... Годы идут, флигель ветшает, и ничего не меняется. Во время своей второй избирательной кампании губернатор Владимир Яковлев с высокой трибуны обещал найти деньги на восстановление музея. Но денег так и не нашлось. Каждый год музей попадает в программы адресного финансирования, и каждый год его регулярно оттуда выкидывают.
А вместе с тем уже выросло целое поколение петербургских школьников, которые узнают о войне из фильмов американского производства. И о блокаде они имеют весьма смутное представление.
- Меня зачем-то внесли в «Золотую книгу» Петербурга, дали орден, автомобиль «Оку», гараж - говорит Евгений Линд. - Наверное, для того, чтобы я замолчал? Но мне ничего этого не нужно. Дайте что-нибудь музею, сделайте хоть что-нибудь! Мне уже стыдно смотреть своим ученикам в глаза. Они все время звонят, спрашивают: «Когда будет музей?» А я ничего не могу им ответить. А ведь музей нужен не мне. Он нужен детям, которые ничего не знают о блокаде. Кем они вырастут?
Елена ШУЛЬГИНА
Фото Александра ГУТОРКИНА