Пышка моя, я твой пончик

Вот недавно на юбилей газеты «Версия» в Петербург приезжал главный редактор москвич Рустам Арифджанов. И по горячим следам поделился со своими читателями впечатлениями. Мол, икру питерцы едят не по-русски, а по-фински (то есть - неправильно) и почему-то этим гордятся. Белый хлеб называют булкой...
Что ж, никакой особой духовности не замечаю я в питерском подходе к икроедению, и вообще культурность - это категория не количественная, а качественная. Не может быть культуры больше или меньше, как икры на тарелках. Как не может быть культур лучше и хуже. Культуры могут быть только разными. Как национальная кухня или язык. Так и у москвичей с питерцами. Что уж так теребит их наша «инаковость»?..
А в прошлом году в газету «Петербург-экспресс» десантировался московский варяг - Сергей Черных. Милейший человек, просто обаяшка на фоне страшилок про москвичей, прожженных акул капитализма. А вот пишет он в редакторской колонке о том же: что поребрик - это бордюр, подъезд - это парадная (переводит с «питерского» на «московский»). (Добавим, что пышка - это по-нашему, по-питерски, по-московски - пончик.) Так и читается между строк ироничное московское: «ай-яй-яй!»...
Или в той же «Новой газете» в июле обозреватель и одновременно депутат Мосгордумы Евгений Бунимович прошелся по Питеру - и в буквальном, и в переносном смысле слова. Приехал, прошелся по улицам - и ужаснулся. Кругом строительные леса, траншеи, мосты закрыты, улицы перекопаны - как после блокады. А вот столичного блеска, как тут в Питере не пыжатся, нет и в помине. Не «культурная столица», а сплошной «секонд хэнд». И опять по-московски свысока...
Впрочем, все это проблемы не филологии, а культурологии. Москва и Петербург - два разных культурных региона, можно даже сказать - по-своему разные страны. Если обратиться к классикам культурологии, то запросто можно обнаружить, что эти два города обладают признаками двух отдельно взятых локальных культур или даже этносов. Ведь для Льва Гумилева главным признаком обособления этноса было самосознание группы людей в противоположности к «чужим». И с этой точки зрения москвичи для питерцев могут оказаться более чужими, чем, скажем, финны, которые едят икру со сметаной. (Кстати, враки это все - в Питере икру едят по-разному: и со сметаной, и на бутерброде, и даже ложкой...) Договорились же специалисты по сценической речи, что существуют две разные речевые школы - московская и питерская. И культурологи с филологами даром хлеба не едят. Что ж не идет это знание в массы?
Что же касается бытового уровня, то пышка и пышечная - это такая же часть питерской локальной культуры, как, скажем, Эрмитаж. Тот, кто помнит эти старые пышечные с сахарной пудрой в марлевом мешочке, с кофе из бачка, резаной оберточной бумагой вместо салфеток - тот понимает, что это была особая география, особый образ жизни, особая эстетика, если хотите... Этакий ленинградский (или больше советский) колорит. И это вам не пончиковая, это пышечная!
В Москве другое ВСЁ. Темп жизни, ощущение пространства, ощущение реальности даже. Знаю москвичей, которых в черную депрессию вгоняет питерская городская плоскость и прямолинейность - ни холмов, ни пригорков, ни оврагов, ни милых Окуджаве и иным москвичам кривых переулков. А нам нравится! У нас глаз настроен на перспективу, в Москве может клаустрофобия замучить.
Не нравится москвичам политическая экспансия петербуржцев во власть? Вполне понимаю их чувства. Но так уж вышло. Смотри норманнскую теорию возникновения древнерусского государства. Даже если она не верна, есть и другие прецеденты. Кочевали князья с дружинами, вербовали государственных деятелей наши государи и государыни из любимцев, близких по духу: то из англичан и голландцев, то из немцев. Это - нормальный исторический процесс. А вот «за культуру - не надо».
За Москвой - восемь с половиной веков русской истории, за Петербургом - три века «проходного двора». Из Западной Европы через окно - сквозняк, на угро-финской земле стоим, из Москвы залетает пыль веков. Мы - не лучше и не хуже, мы - другие.
Ребята, давайте, жить дружно!

Анастасия БЕЖЕНЦЕВА