Ноу-хау от Ивана Грозного

На минувшей неделе Владимир Путин создал Министерство по делам Крыма. Это уже третий случай формирования подобных структур. Раньше было сформировано Министерство по делам Дальнего Востока. А началась подобная практика с учреждения специальной должности вице-премьера (одновременно полномочного представителя президента) по Северному Кавказу.

По сути дела, речь идет не о формировании министерств, а о возвращении к практике управления с помощью так называемых приказов, которая была характерна для Московского государства времен Ивана III, Василия Ивановича и Ивана Васильевича Грозного. В то время не было еще четкой функциональной системы (она возникла лишь при Петре I— так называемые коллегии). Новые приказы формировались по мере возникновения новых проблем. В том числе были приказы, создававшиеся по мере захвата Россией новых территорий, — Казанский и Сибирский.

Использование приказной системы — явный признак того, что государство не может справиться с важнейшими проблемами, которые оно на себя взваливает.

Северный Кавказ, вверенный попечению Александра Хлопонина, в принципе является достаточно перспективным регионом для развития, однако он был фактически загублен в тот момент, когда Россия стала решать местные проблемы с помощью оружия. Настоящего мира на Кавказе не получилось, и потенциальные инвесторы это хорошо понимают. Они стараются от подобных мест держаться подальше. Следовательно, для привлечения капиталов приходится прибегать к государственному регулированию, переходящему в государственное принуждение бизнесменов к инвестициям.

У Дальнего Востока иная проблема. Он может вполне принимать не только капиталы, но и рабочую силу. Быстро развивающийся Китай способен инвестировать и даже поглощать территории. Однако Москва опасается, что этот чрезвычайно удаленный от центра регион, фактически ничем уже не связанный с Россией, кроме этнического происхождения местных жителей, будет в перспективе проявлять сепаратистские наклонности. Поэтому возникает стремление в определенной мере сдерживать китайскую экспансию, а также поощрять активность отечественного бизнеса. Увы, отечественных капиталов для развития Дальнего Востока не хватает. Часть инвесторов вообще уходит из России по причине бесперспективности нашей экономики, тогда как другая часть ищет возможности для вложений своих денег поближе к столицам, где есть платежеспособный спрос на товары.

Наконец, Крым. В этом регионе войны не предвидится, и территориально он расположен весьма удачно. Инвестиции, конечно, в Крым пошли бы при нормальном ходе событий, в том числе и зарубежные. Однако Москва все испортила, создав на голом месте проблему со статусом этой новой российской территории. Вместо того чтобы решать проблему Крыма дипломатическим путем и получить позитивный результат года через три, Кремль решил проблему за три дня силовым методом, получив поддержку лишь десятка слаборазвитых стран. Теперь, наверное, там следует ожидать крупных суданских инвестиций. Венесуэльские специалисты помогут разрабатывать нефтяные месторождения. Кубинцы научат правильно проводить фиесту. А Северная Корея экспортирует ноу-хау относительно того, как быть сытым целый день с одной мисочки риса.

Впрочем, до тех пор, пока наша экономика окончательно не развалилась, Москва будет все же поддерживать благосостояние в Крыму на среднероссийском уровне. Корейский опыт пока не понадобится, однако, поскольку избытка капиталов в России нет, для крымских безработных будет, скорее всего, очень полезен опыт кубинский. Новое министерство попытается, конечно, что-то сделать для Крыма, но в основном ему придется иметь дело с весьма ограниченными государственными средствами.

Практика формирования приказов в форме квазиминистерств на деле приводит не к образованию эффективных структур управления, а к развитию лоббизма. Структуры, отвечающие за развитие определенного региона, не могут привлечь частные инвестиции в силу общего неблагоприятного положения дел в стране, но могут соревноваться друг с другом в борьбе за распил бюджетных денег. Скорее всего, в обозримой перспективе пилить будут Фонд национального благосостояния, а там, конечно, дойдет дело и до Резервного фонда.