Балясины нашлись, осадок остался

Оперативные действия и чиновники-аутсайдеры

В деле о хищении деталей интерьера из дома, где жил Лермонтов, появились первые фигуранты.

Прокуратура Адмиралтейского района сообщила о возбуждении уголовного дела по факту повреждения памятника «Дом княгини Шаховской» (Садовая, 61). «По результатам рассмотрения материалов прокурорской проверки отделом дознания в отношении индивидуального предпринимателя Олега Рыбченко и управдома Жилкомсервиса № 2 Адмиралтейского района Ольги Зориной возбуждено уголовное дело о совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 243 УК РФ (уничтожение или повреждение объектов культурного наследия), – информирует ведомство. –
По версии дознания, Рыбченко при участии Зориной 29 марта 2015 г. демонтировал не менее 30 чугунных балясин с парадной лестницы дома № 61 по ул. Садовая, после чего предприниматель вывез конструкции и продал их за 20 тыс. рублей своему знакомому».

Прокуратурой района материалы проверки направлены в отдел дознания УМВД России по Адмиралтейскому району для возбуждения уголовного дела. Ход расследования находится на контроле прокуратуры района.

Первым заявление о возможном совершении преступления подал градозащитник Дмитрий Негодин, он же сразу прибыл на место – как только в сети появилась информация о продаже деталей интерьера из дома поэта. И, невзирая на потенциальную опасность, постарался зафиксировать на пленку «демонтажников» и собрать возможную информацию – что, надо полагать, в значительной мере способствовало успеху следствия.\

Фотография Артема Щиголева

Свою лепту внесли и журналисты: звонили по указанному в объявлении телефону для прояснения деталей, обращались в КГИОП, участвовали в «контрольной закупке» – в ходе которой и был задержан незадачливый продавец, на квартире у которого оперативники обнаружили те самые балясины.

КГИОП, как обычно, узнал о приключившейся с памятником беде в числе последних (когда о случившемся трубили уже все городские и федеральные СМИ, заявление о преступлении подал через сутки после Негодина). Зато оперативно распространил информацию о том, как неоднократно обращался в районную администрацию и КУГИ «по вопросу определения пользователя указанного объекта». Этого, очевидно, комитет посчитал достаточным для отправления своей функции органа госохраны памятников.

Те же, кто на протяжении почти десяти лет нес свою вахту у брошенного на произвол судьбы дома, дабы тот не стал очередной жертвой «случайного» пожара, вели переписку со всевозможными ведомствами (включая КГИОП) и прокуратурой, проводили экскурсии по Лермонтовским местам и поэтические чтения, не давая СМИ забыть о проблеме спасения дома, и фиксировали все происходящие с ним нерадостные перемены, оценили роль комитета иначе: в сети появилась петиция с требованием отставки его председателя Сергея Макарова. Как следует из текста петиции, совершенное в доме Лермонтова преступление – лишь один в ряду других не менее возмутительных эпизодов (примеры приводятся), заставляющих ее инициаторов сделать вывод о том, что «человеку, чьи интересы не имеют ничего общего с охраной культурного наследия, не место в занимаемом им служебном кресле», «он защищает в открытую интересы инвесторов».

Гиоповские капиталы

За начальника вступился его заместитель. Александр Леонтьев, комментируя случившееся на фоне обокраденного памятника, сказал буквально следующее: «Сергей Владимирович [Макаров] тут абсолютно как бы ни при чем, потому что КГИОП давно работает, машина эта охраняет памятник. Просто кому-то интересно шумиху создавать, вероятно, на этом зарабатываются какие-то капиталы».

Кто, как говорится, о чем – а эти всё о «капиталах».

Как бы развивая тезис, ранее высказанный Макаровым в одном из интервью – «у КГИОПа нет спецназа», – Александр Гаврилович пожаловался: «У нас по 300 памятников приходится на одного сотрудника, и невозможно же у каждого объекта охрану поставить!» Попутно признался, что бывать на таких вот заброшенных адресах страшновато: мы, мол, тоже во время обхода дома Лермонтова слышали, как «там кто-то ходит»… Но в отличие от градозащитников-одиночек сотрудники ведомства не стали предпринимать небезопасных попыток выяснить: не совершает ли этот «кто-то» по соседству с прибывшей комиссией очередной акт вандализма.

Кстати, уже после визита комитетской комиссии журналисты канала СТО обнаружили на Садовой еще парочку спиленных балясин – сложенных в подъезде, видимо, в ожидании вывоза под покровом ночи.

Вот странное, согласитесь, дело. Активных, из года в год последовательно занимающихся спасением наследия градозащитников у нас всего горстка, с полтора десятка человек – то есть в разы меньше, чем штатных сотрудников КГИОП. В отличие от чиновников зарплату они за свой труд не получают, а должны как-то умудряться находить для него время из того, что остается от основной своей работы и учебы. Но из раза в раз именно они, а не чиновники совершают упреждающие очередное преступление действия или пытаются остановить уже запущенный маховик уничтожения наследия. Именно они (плюс пара-тройка депутатов да следящие за профильными темами журналисты) из раза в раз привлекают внимание к опасным ситуациям, которые опять проморгал КГИОП. Как было с фонтаном-памятником «Нептун» на Сенной (его едва не демонтировали в рамках реконструкции площади) или исторической брусчаткой улицы Репина (не комитет, а градозащитники обратили внимание на содержание техзадания госзакупки по ее ремонту – с предписанием уложить современную плитку).

Еще пример. С осени прошлого года активисты информировали о потенциальной новой угрозе – собственник дома Рыжкина (Лиговский пр., 127) в открытую заявлял о планах нового строительства на месте исторического особняка. И даже умудрился снять его с кадастрового учета – как будто объекта уже нет в природе. Только благодаря упорству депутата Алексея Ковалева Генеральная прокуратура признала эту процедуру незаконной и направила в городское управление Росреестра соответствующее представление. КГИОП, отвечая на запросы парламентария, ограничивался сообщениями о том, что проинформировал собственника о законодательном запрете на снос исторических зданий.

А этот самый снос шел себе потихоньку с января (штробили стены, выковыривали перекрытия, небольшими порциями вывозя строительный мусор, дабы не привлекать особого внимания). В марте демонтаж вступил в активную фазу – началась ручная разборка стены дворового фасада. Местные жители писали заявления в полицию, журналисты фиксировали хронику разрушений, градозащитники устраивали очередные акции и тоже обращались в разные инстанции. Целое досье накопилось: отражено в очередном обращении Ковалева в КГИОП, где подробно представлена, день за днем, хронология уже совершенных противоправных действий, фотографии и ссылки на публикации СМИ приложены, номера и даты полицейских протоколов, также с фиксацией правонарушений.

Комитету хватило трех строк (из них две ушло на прелюдию и адрес объекта). Официальный ответ от 3 апреля: «Рассмотрев ваш запрос, сообщаем, что до настоящего времени в комитет не поступали проектные материалы по объекту по адресу: Санкт-Петербург, Лиговский пр., д. 127, лит. А».

Не знаю, будет ли Алексей Анатольевич теперь строчить сто двадцать пятое (или какое там оно у него по счету) послание к ведомству господина Макарова. У меня вот только один вопрос остался: а зачем вообще нам, налогоплательщикам, такой комитет нужен?