Да не отсохнет «рука дружбы»
Ради чего президент Турции Эрдоган приезжал в Петербург
В последние две недели турецкий президент Эрдоган с нарастающей экспрессией критиковал и обвинял Запад, периодически усиливая свои филиппики конкретными угрозами и ультиматумами. От слов он перешел к делу — приехал в Россию, чтобы таким демонстративным жестом заявить западным союзникам о смене приоритетов во внешней политике Турции.
Скорость, с которой еще вчера, казалось, непримиримые враги сели за стол переговоров, ошеломляет.
Хотя, с другой стороны, ретроспектива политических амбиций Эрдогана говорит о том, что ничего удивительного в этом нет.
С начала 10-х годов турецкий президент последовательно выстраивает систему личной, ничем и никем не ограниченной власти. На этом пути ему постоянно мешали два фактора: внутренняя оппозиция (светские традиции кемалистов и курдские сепаратисты) и внешняя критика со стороны европейских политиков его методов устранения оппозиционных соперников.
Уже весной этого года было очевидно, что Эрдоган не намерен дольше терпеть упреки Запада по ограничению свободы слова и преследованию инакомыслящих. Последней каплей стала резолюция немецкого парламента, осуждающая геноцид армян во время Первой мировой войны, которая также послужила отправной точкой поиска примирения с Москвой.
Начиная свою собственную холодную войну против Германии, а в ее лице против всего Евросоюза, турецкий президент нуждался в союзниках. И Кремль лучше всего подходил на эту роль — Россия два года живет под санкциями, российская политическая элита превращается в международных изгоев, общественное мнение пропаганда пропитала антизападными настроениями.
Дело оставалось за малым — преодолеть гордыню и выразить сожаление по поводу сбитого российского самолета. Эрдоган, будучи тертым политиком, да еще восточного толка, пошел на это. А тут еще кстати случился провальный мятеж военных, давший возможность одним махом расправиться с внутренними врагами и, стремительно перезагрузив отношения с Россией, отбить охоту у США и ЕС критиковать Анкару и навязывать свои политические принципы.
Ради этого турецкая сторона с готовностью посулила Москве все то, от чего трудно отказаться: возобновить «Турецкий поток», принять и обеспечить безопасность миллионам российских туристов, поднять товарооборот до 100 миллиардов долларов, наказать сбивших Су‑24 пилотов и, может быть, обсудить возмещение материального ущерба за него. В лучших традициях восточной лести Эрдоган уже назвал президента России «другом Владимиром».
Складывается впечатление, что президент Турции изо всех сил старается подыгрывать своему российскому коллеге, сознательно закрывая глаза на реалии и полагая, что его примеру последует и Кремль.
Во-первых, «Газпром», конечно, будет рад вернуться к «Турецкому потоку», который выпадает из сферы контроля со стороны ЕС. Однако предыдущие переговоры с турками зашли в тупик по чисто экономическим причинам — туркам предложение России было не очень выгодно, вот и не могли договориться по количеству трубопроводов и объемам поставок российского газа. Но даже если теперь Анкара пойдет навстречу, то все равно газопровод упрется в границу Евросоюза и опять придется иметь дело с брюссельскими чиновниками.
Во-вторых, туристы из России вряд смогут помочь преодолеть глубокий кризис турецкого туристического бизнеса. В лучшие годы на курортах Турции в сезон отдыхало более 35 миллионов иностранных граждан, при этом доля россиян составляла примерно 14% — 5 миллионов человек.
Что же касается товарооборота между Турцией и Россией, то он не идет ни в какое сравнение с европейским. На ЕС приходится 44,5% турецкого экспорта, а товары из Европы составляют 38% импорта страны. Вывоз в Россию колеблется в пределах всего 2,5% совокупного товарооборота Анкары, ввоз — в основном газ и нефть — не превышает 10%.
Кроме того, пока турецкая сторона не сделала даже малейших намеков о внесении каких-либо корректив в свою сирийскую политику.
Для Эрдогана Башар Асад по-прежнему остается неприемлемой фигурой на посту главы соседнего государства, и Турция продолжает поддерживать оппозиционные режиму Дамаска силы.
Есть и другие подводные камни: соперничество, например, за региональное лидерство между суннитской элитой Турции и шиитским Ираном, который тоже — «друг России». Не ясно пока, и куда приведет политика исламизации, которую Эрдоган активно претворяет в жизнь. Так, наряду с борьбой против идейного противника проповедника Фетхуллаха Гюлена в турецкой провинции повсеместно закрываются христианские церкви и храмы.
И вообще трудно предугадать, что можно ожидать от лидера страны с почти 80-миллионным населением, который, как пишет в биографии Эродагана немецкая журналистка с турецкими корнями Кигдем Акиоль, заявляет: «Если я уйду, то эта страна, это государство и эта нация разрушатся».
Александр ЧУРСИН