Битва сезона: милоновские против путинских
Исполнение президентского поручения о поддержке развития Европейского университета оказалось под угрозой срыва из-за чиновников среднего звена, для которых жалобы депутата Милонова и близких ему «инициативных граждан» весомее указаний главы государства.
На пресс-конференции, посвященной загадочному обострению ситуации вокруг Европейского университета, журналисты напрасно пытали ректора Олега Хархордина вопросами о том, кто может стоять за очередной атакой на вуз.
В случае с «первым эпизодом» (события 2008 года – когда из-за претензий пожарных работа ЕУ была приостановлена на 43 дня) все было прозрачно. «Неожиданное «прозрение» пожарных, которые десять лет согласовывали все требования по своей части, удивительным образом совпало с получением нами гранта Евросоюза на обучение представителей партий наблюдению за выборами, – рассказал Олег Хархордин. – И когда мы поняли, что это и есть основная причина, проект был закрыт, а грант возвращен Евросоюзу, тотчас все проблемы сошли на нет. В нынешней ситуации – нет даже догадок».
Тогда, как и теперь, когда город в одностороннем порядке разорвал договор аренды, строились предположения, что кто-то положил глаз на занимаемое ЕУ здание на Гагаринской, 3. Но восемь лет назад такая версия не нашла подтверждений. Олег Валерьевич и сейчас оценивает ее скорее скептически: «Если бы к нам кто-то пришел и сказал – вот сделаете так-то, и на этом проблемы закончатся – тогда хотя бы было понятно, откуда ветер дует. Открыто нам никто ничего не предлагал, да и намеков не делалось».
Не находится здравых объяснений и неожиданной смене позиции Смольного – ведь город последние три года вместе с ЕУ работал над проектом приспособления дворца Кушелева-Безбородко под современный научный и образовательный центр.
Половина необходимых средств (проект, оцениваемый примерно в 2 млрд рублей, реализуется без бюджетного финансирования) уже собрана попечителями, лежит на банковских счетах ЕУ, есть договоренности и по оставшейся части. Если город выставит университет на улицу – на какие средства будут проводиться работы, кто возьмет на себя такой сложный федеральный памятник?
До сих пор университет не получил от Смольного официальных разъяснений. Первым документом такого рода стало письмо КИО, приславшего его вместо представителей на пресс-конференцию. В нем, в частности, указывается причина летней проверки: «4 июля 2016 года в электронную приемную комитета поступило обращение гражданина с просьбой провести проверку здания в связи с проводимыми ремонтными работами и жалобами на трещины по фасаду здания».
Фамилия гражданина в письме не называется, но известна доподлинно: Милонов Виталий Валентинович. Причем, как добавляет Олег Хархордин, в июле подобных обращений «инициативных граждан» случился целый поток, причем одномоментно. Небываемое бывает – чиновники отреагировали на обращения снизу и оперативно учинили 11 проверок. Хотя, как замечает проректор Леонид Равнушкин, когда ЕУ обращался в имущественный блок Смольного по поводу этих самых трещин, вузу вообще ничего не ответили.
«Дело в том, что на протяжении нескольких лет шли работы на соседнем доме, № 1 по Гагаринской улице, со сносом примыкающей к нашему зданию части и новым строительством, – поясняет проректор. – По нашему дворцу пошли трещины, которые мы зафиксировали, поставили на них маяки, чтобы отслеживать динамику деформаций, и маяки эти лопнули. В 2014 году мы направили в КУГИ соответствующее письмо с фотофиксацией. Но никакого ответа не получили. Что же касается упомянутых «инициативными гражданами» работ, это были исследовательские работы во дворе, под осуществление проекта приспособления дворца, проводилось пробное устройство свай. Работы эти были санкционированы КГИОП, а теперь их причисляют к выявленным проверкой нарушениям! Хотя в судебном заседании (октябрь 2016) комитет сам предъявил выданные им на то разрешения».
И это не единственный пример, когда действия смольнинских комитетов напоминают шизофреническое раздвоение сознания.
На том же суде университет обвиняли, например, в том, будто он с 2006 года не выполнил ни одного предписания охранного ведомства о необходимых реставрационных работах. «Нам пришлось поднимать архивы КГИОП, – говорит Равнушкин, – и предъявлять подписанные акты о приемке работ, проведенных с 2006 года в соответствии со всеми требованиями комитета – по реставрации входного вестибюля, элементов интерьеров ряда помещений, по реставрации фасадов».
Примерно так же обстояло дело и с одноэтажным флигелем, который теперь инкриминируется вузу как «самострой». Хотя тот появился здесь еще в советскую пору, когда в здании размещался Институт охраны труда, который данный корпус построил, но не зарегистрировал.
«Когда мы стали в КИО выяснять, есть ли проектная документация на этот объект, у них ее не нашлось, – продолжает господин Равнушкин. – И мы должны были сами в архивах КГИОП находить документы, свидетельствующие – это пристройка 1979 года, которая никакого отношения не может иметь к деятельности университета, въехавшего сюда в 1995 году». «Нашим проектом приспособления дворца, естественно, предусмотрена и разборка этого советского флигеля», – добавляет ректор.
Добытые ЕУ в архивах КГИОП подтверждения тому, что «самострой» датирован 1979 годом
Позиция КИО представляется тем более странной, что имущественный блок Смольного университету, можно сказать, отец родной, и детально знаком с занимаемым ЕУ зданием. Ведь КУГИ (которому наследует КИО) – один из основателей университета.
Европейский университет учреждался в 1994 году мэром Анатолием Собчаком и двумя комитетами городского правительства – КУГИ и Комитетом по культуре. Лет пять назад КУГИ заявил, что не может числиться среди основателей – по закону правительственные структуры больше не могли выступать учредителями частной организации. Почти три года потребовалось, чтобы выработать новую юридическую форму для ЕУ, внести необходимые изменения в устав. И как только имущественное ведомство вышло из состава учредителей, тут и обнаружило все, что ему прекрасно было известно все предшествующие годы – и про дворовый флигель 1970-х, и про перепланировки, и про прочие «нарушения».
«Знаете, это как если один из родителей вдруг объявляет своему 20-летнему сыну о намерении оформить отказ от отцовства, потом еще год думает, а затем вдруг предъявляет претензии к досконально известным ему родимым пятнам своего ребенка, да еще требует, чтобы сын за них по суду ответил!» – переходит на аллегории Олег Валерьевич.
Как предписание КИО о расторжении аренды, так и присланное комитетом на пресс-конференцию письмо подписаны заместителем председателя КИО Александром Германом. Господин Герман – выпускник Воронежской Высшей школы МВД РФ, с 1991 по 2004 год трудился в правоохранительных органах, на нынешнюю должность заступил в августе 2016-го – аккурат тогда КИО и взялся с такой ретивостью реагировать на послания Милонова и его «инициативных граждан».
Действия городских чиновников представляются тем более удивительными, что идут вразрез поручению президента Путина «оказывать поддержку развитию Европейского университета и проекту по приспособлению для современного использования здания Малого Мраморного дворца, где сейчас находится университет», а по завершении работ «присвоить одному из залов дворца имя Анатолия Александровича Собчака».
Поручение было расписано министру образования, главе президентского совета по науке и губернатору Петербурга. Резолюция «Поддержать» выведена рукой Владимира Путина 16 июля 2015 года.
«У нас, с одной стороны, есть президентская поддержка. А с другой – странные какие-то бумаги, приходящие не из высших эшелонов власти, а от среднего звена, – резюмирует Олег Хархордин. – Получив от КИО предписание 27 декабря, мы обратились к губернатору Георгию Сергеевичу Полтавченко с вопросом: как это согласуется с поручением президента и вашими ему ответами о том, что город оказывает университету содействие? Как вообще все это понять – может, одна часть администрации не знает, что делает другая? Еще не вышли отведенные законом 30 дней для ответа, так что ждем».
Ситуация вырисовывается и в самом деле интригующая. Кто окажется круче в этой битве – милоновские или путинские?