Я ждала защиты от государства, а оно нас унизило
Чемпионка России по маникюру Эвелина Муртазина с дочерью Ириной попали в тюрьму только потому, что 12 июня оказались не в то время не в том месте.
Корреспондент «Новой» встретила их на выходе из изолятора на Захарьевской улице, где они провели восемь суток – измученные, растерянные, разочаровавшиеся в государстве, которое унизило, а не защитило.
Шли на праздник – попали на митинг
Эвелина Муртазина приехала в Петербург на несколько дней, чтобы познакомиться с парнем своей дочери. Молодые встречались уже год, а мама так и не знала, кто избранник дочери. Эвелина и Ирина из Моздока. Мама от «Центра здоровья позвоночника» ездит в командировки по всей стране: Камчатка, Владивосток, Краснодар. В своем городе владелица салона красоты знаменита тем, что делает лучший в стране маникюр.
12 июня они договорились встретиться около Спаса на Крови и погулять втроем – мама, дочка и дочкин кавалер: съесть мороженое, полюбоваться набережными. Владимир опаздывал, и они решили дойти до Марсова поля. «Мы слышали, что День России, что будет какая-то демонстрация против коррупции. Мы в семье воспитаны так, что брать и давать взятки – плохо. Мы восприняли происходящее как День России, и поддерживаем людей, которые против коррупции, а кто митинг организовал, не знали. Я слышала про какого-то НавОльного, не более того».
Отправилисьвслед за толпой – люди группами двигались к Марсову полю. «У многих были уточки, флаги России, было праздничное настроение, для нас все было в новинку – мы же с Кавказа, у нас такого нет», – рассказывает Эвелина.
«Мы такого даже по телевизору не видели»
Вдруг подъехали автобусы с полицейскими, и толпа с криками побежала к домам. Растерянные дамы вместе со всеми. Начался хаос. «Вокруг начали кричать неприятные лозунги, которые мы нигде, даже по телевизору не слышали. Мы были в шоке: до чего людей довели, что они такие оскорбительные вещи кричат», – пытается анализировать Эвелина. Они стояли, завороженные происходящим, когда набежали полицейские в шлемах. «Один схватил мою дочь, толкнул к полицейским и ударил дубинкой, она расплакалась, я рванулась к ней. Так мы оказались в кольце полицейских или гвардии, как их там».
В кольце Ирина и Эвелина провели около получаса. Полицейские как пылесос собирали в него людей, которых выдергивали с митинга. «Люди в касках выдергивали людей из толпы. Меня напугали их лица – как у роботов, бездушные. Я видела, как разлучили мать с ребенком. Она плакала, но полицейский не пускал мать – на его лице ни один мускул не дрогнул. Я закричала: «Будьте людьми», – и уговорила отдать ребенка матери».
«Я испытала крайнее возмущение», – с ужасом вспоминает Эвелина. Увидела, как грубо полицейские обращаются с задержанными («как питбули разделываются с ребятами»).
Когда задержанных выхватили из кольца и повели к автобусам, они пытались спросить: «На каком основании нас задерживают?» – но их как будто не замечали. Полицейский зачитал им права. «Не представился, не объяснил, за что задержали, на его одежде я не увидела нагрудного знака, чтобы потом вызвать в суд. Я знаю права человека – на работе сотрудникам рассказываю, показываю ролики об этом». По дороге в автобус кто-то сунул листочек с инструкцией: как вести себя во время задержания, чего требовать и даже какое-то ходатайство. Эвелина поняла, что люди были готовы к такому развитию событий и кто-то о них заботится: «Это чуть-чуть успокоило, потому что я не видела никакой защиты со стороны государства – только агрессию».
В отделении, куда их привезли, в холле стояли всего два стула. «На стульях сидели по очереди 22 человека восемь часов подряд. Ни воды, ни еды не давали, хотя по закону нас должны были накормить через три часа – в инструкции было написано. У кого были деньги – могли взять в автомате чай, но у нас с дочерью денег было мало», – вспоминает Эвелина.
Вскоре в отделение приехал молодой человек Иры – там они с Эвелиной и познакомились. «Он привозил передачки, переживал. Эта история нас сразу сблизила, но слава богу, что он не попал с нами: он учится, для него это опасно».
В полиции кормить задержанных не сочли нужным. Люди приободрились, только когда волонтеры привезли печенье, булочки, воду, холодный чай и кока-колу. Тут Эвелина и сфотографировала их группу на память.
«Еще не было предъявлено обвинение, а с нами уже обращались как с преступниками. Поместили в ужасную камеру – нары были не отмыты от экскрементов, воняло бомжами. Я думала, нас привезут, установят личности, проверят биографию, поймут, что задержали по ошибке, и отпустят. Но нас обвинили в неповиновении полиции и участии в незаконном митинге».
«Когда нас посадили в камеру, я поняла, что творится беззаконие, что ты бессилен, ты просто клоп, которого легко раздавить, что мы попали в жернова бездушной государственной машины и ничего не можем сделать – нас просто не слышат! Нас кидают в камеру с обоссанными, обосранными деревянными нарами. А мальчики в такой же камере ввосьмером были – спали по очереди».
«Я бесконечно благодарна судье...»
Ночь мама с дочерью провели обнявшись. Эвелина попросила их накормить – в инструкции было написано, что так положено после трех часов задержания. Полицейский принес бутылочку воды и доширак в пакетике, ожидая, что они откажутся: «Вы это будете есть?» «Он залил нам доширак кипятком, и мы с удовольствием поели. Было вкусно. А мальчикам даже доширака не дали!»
На следующий день Иру осудили на 8 суток и 10 тысяч рублей штрафа. «Она написала мне: «Мама, меня не слушали, перебивали, ухмылялись – не говори им ничего, не унижайся». Эвелина ответила дочери, что будет просить у судьи тот же срок, чтобы их не разлучали. «Я отказалась от адвоката, потому что собиралась просить судью оставить меня с дочерью. На суде я говорила честно: что ожидала защиты от государства, а не издевательств. Что не выкрикивала лозунги, которые мне приписывают, что оказалась на митинге случайно. Что не знаю Навольного – да, я его так называла, но поддержку увидела с его стороны, а не от государства. Что слышала, что люди протестуют против коррупции, и тоже выступаю против нее. Рассказала про моего сына-военного. Что он долго ждал повышения по службе, и вдруг ему говорят – а твое место другой купил! И чтоэто и есть коррупция и долг каждого гражданина – противостоять ей».
Судья Щербаков дал Эвелине двое суток ареста: учитывая время задержания, уже в тот же день она могла выйти на свободу. Но Эвелина попросила у судьи: «Там моя дочь, мы с Кавказа, мы так не можем. Я не могу оставить дочь одну, не зная, что с ней, как обращаются. Он попросил подумать еще раз. Я сказала, что уже все обдумала. Это единственный человек во всей системе, кто поступил по-человечески, вошел в положение. Я бесконечно благодарна судье…»
Дочь с матерью воссоединились в автобусе, который увез их в СИЗО на Захарьевской. Здесь, по словам Эвелины, по сравнению с полицией были санаторные условия. Новые палаты, новые матрасы и подушки («мы их сами распечатывали»), трехразовое питание (борщ, рассольник, второе), прогулка раз в день, 15 минут общения по телефону. «Радио по утрам, чистые деревянные нары по четыре дощечки. Кормушка в двери и глазок. Сюда даже из прокуратуры приходили – спрашивали, как с нами обращаются – наверное, после шумихи в прессе всполошились».
На свободе
20 июня Эвелину и ее дочь выпустили на свободу. Их встречали журналисты и Володя, который все это время приносил им передачки с едой и книжки. Первым делом Эвелина отправилась навестить родственников: «Папа был в шоке, сын тоже, он узнал, что я в тюрьме, от журналистов. Он же военный, ему вообще не понять. Он родине служит!»
Эвелина намерена подавать апелляцию на решение судьи, так как считает себя невиновной: «Мне сказали, что приговор может сказаться на нашей жизни. В аэропорту будут видеть, что мы с дочерью осуждены. Да и на карьеру сына может повлиять. Сегодня встречаемся с адвокатом и решаем, что делать».
Что касается Навального, его деятельности и протестного движения, теперь Эвелина хочет во всем разобраться сама: «Сначала отойду от шока, а потом изучу эти вопросы и составлю собственное мнение».
***
По мнению адвоката Игоря Ана, участие Муртазиных в несанкционированном митинге не подтверждается, поскольку вывод судей о том, что Эвелина и Ирина скандировали лозунги, а также что они находились на расстоянии менее десяти метров от участников митинга, не подтверждается ни одним достоверным доказательством.