Недетские дома
Квартал в Красногвардейском районе, куда массово заселяют выпускников детских домов, грозит стать петербургским гетто.
Дома в Новой Охте как с картинки: высокие, разноцветные, новые и яркие. Внешне высотки похожи, но это впечатление обманчиво – они не все одинаковы внутри. Здесь три социальных дома, в которых живет много выпускников детских домов – им город бесплатно предоставил квартиры.
Когда заходишь в один из таких домов, берет оторопь – в дверях выбиты стекла, стены заплеваны, на дверях в квартиры подтеки крови. Лифт модный, с музыкой, но кабина изрисована граффити. Рядом подпись черным маркером: «Узнаю, кто нарисовал, – убью».
«Во что превратили дом за год! – возмущается мужчина, которого мы встречаем у парадной. – Из 260 квартир неадекватные жильцы живут тут в 20, но этого достаточно. Иногда в семь утра летом музыка орет из окон, с балкона памперсы выкидывают. Один раз кучу наложили в грузовом лифте».
Кстати, стекла в двери, как рассказывают жители, поначалу вставляли, но вскоре перестали – видимо, поняли, что бессмысленно.
Снаружи и внутри
У Ирины чистая, опрятная квартира. Ей жилье очень нравится, она не нарадуется, что получила его бесплатно – как сирота. Смущает ее лишь то, что сюда заселили так много выпускников детских домов.
Ребята не привыкли быть поодиночке, им важен коллектив и они живут в многоквартирном доме как в интернате. Жители с недовольством рассказывают про девушек, которые слоняются из квартиры в квартиру. Да и сама Ирина ощущает себя как в общежитии: постоянно видит, как девочки в халатах и мальчики в тапках ходят друг к другу. Здесь нередки гулянки шумных компаний.
«Возвращаешься домой, идет пьяная толпа: «О, к кому мы сегодня идем в гости?» – рассказывает Ирина. – Или как-то около подъезда стояло пятнадцать малолеток. Их куда-то не впустили, и они на весь район начали орать: «Надо искать квартиру, где нам тусить». В этот момент я с бабушкой-соседкой заходила в подъезд. Она прямо перед ними закрыла дверь: «Не пущу, достали!» Мой сосед, который купил здесь квартиру, может выбежать ночью и кричать: «Как вы меня задолбали, малолетки! Что мне с вами делать?»
Приятельница Ирины, Аня, добавляет: «Бывает и так: один человек получил квартиру и собирает всех своих друзей: «Им же тоже надо где-то жить, пусть живут у меня: вместе весело, классно», – думает он. И они в квартире могут находиться по пять-шесть человек».
Ирина объясняет: «На самом деле, трудно привыкнуть: когда ты живешь в детском доме, то находишься в коллективе – тебе звонят, о тебе волнуются, спрашивают, где ты. А тут получается, что ты приходишь один домой, а тебя никто не ждет».
У девушек много историй про эти дома:
Аня вспоминает, как однажды утром обнаружила, что ее дверь в крови, как видела, что сироты разругались между собой и пошли «разбираться» на парковке.
Не говоря уж про постоянный шум у соседей.
Возникают и не совсем очевидные трудности: мама, гуляющая на детской площадке с дочкой, рассказывает, что социальщики «съедают» очередь в детский сад, потому что у них льготы. Да и на площадку рядом с социальным домом они не ходят: много молодежи.
«Я знаю женщину, которая купила здесь квартиру, платит ипотеку, но еще не вселилась, – рассказывает Аня. – Она каждый раз встречает меня и спрашивает: «Там стало получше?» Мне больно отвечать ей, что здесь все так же».
Ирина сокрушается – жители других корпусов боятся этих трех домов: «Когда я говорю, где живу, то часто слышу «О, не завидую!» или «О, я там тусил!»
900 квартир
Согласно данным администрации города, к августу этого года в Новой Охте были сданы и заселены 26 жилых домов, и до конца 2017-го должны быть сданы еще 10. В жилом комплексе город выделил 1000 квартир для многодетных семей и 900 квартир для выпускников детских домов. Однокомнатные квартиры детям предоставляются по закону с 2013 года. Жилье дают, когда ребенку исполняется 18 лет, и в течение пяти лет он приватизировать его не может (это плюс: во-первых, можно отследить, как человек социализируется, а во-вторых, отсечь хотя бы в первые пять лет черных риелторов).
По словам уполномоченного по правам ребенка в Петербурге Светланы Агапитовой, существует несколько форм обеспечения жильем детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей: передача закрепленного жилья (например, оставшегося от родителей), предоставление вторички, которая освобождается в районах, и пакетная закупка жилья через аукцион. И от третьего варианта никуда не деться: у города есть определенная сумма на покупку жилья и техническое задание (в квартире должна быть первоначальная отделка и сантехника).
Марина Куцак, менеджер проектов направления «Профилактические программы» РОО «Стеллит», полагает, что Новая Охта – чуть ли не первый случай массового заселения сирот. «Дело еще в том, что здесь дают жилье не просто сиротам, а сиротам одного учреждения, – объясняет она. – Не происходит никакой инклюзии. Если мы делаем дом из одних выпускников детских домов, чему они будут учиться? Подростки думают: «А почему бы не покурить в лифте и не пожечь кнопки?» или «Я ставлю мусор у своей двери – так мой сосед делает то же самое!» Я понимаю, что очень удобно, когда сироты проживают в одном месте, но мы создаем в городе гетто».
Агапитова говорит, что в Петербурге уже существует несколько районов компактного проживания выпускников детских домов: например, в Шушарах и Красном Селе. «Многодетные мамы из Шушар жаловались, что боятся вечером выйти на улицу с детьми, – рассказывает уполномоченный. – Они отказываются ехать в этот район: считают, что там достаточно серьезная криминогенная обстановка – из-за подростков 18–20 лет, которые не работают, живут по десять человек в одной квартире, а жилье нелегально сдают мигрантам».
Усугубляет положение и то, что сироты не готовы к взрослой жизни, у них нет бытовых навыков. «В одном образовательном учреждении есть программы адаптации, а в других нет, – поясняет Марина Куцак. – Плюс ребята получают подъемные деньги и 58 тысяч рублей в месяц на бирже (шесть месяцев или пока не найдут работу. – Ред.), и после такой суммы на зарплату в 20 тысяч они идти не хотят. Получается, что государство полностью поддерживает сирот: выплатами, пенсиями, квартирами, а программы адаптации «западают». То есть человеку дают чемодан денег, а он не понимает, что с ним делать. Можно дать человеку рыбу, и он будет сыт один день, а можно дать удочку, научить ею пользоваться, и он будет сыт всю жизнь».
Куцак отмечает, что к 18 годам у многих на книжках собираются огромные суммы (выплаты за несколько лет), и к совершеннолетию подростку книжку отдают. «Но они не понимают ценности денег: покупают дорогие айфоны, одежду. Не осознают, что на эти деньги нужно купить мебель, холодильник, оставить на черный день.
Воспитатель, который работает с сиротами, рассказывал мне недавно, что у него есть девочка, которая не покупала себе в магазине фрукты, потому что не умела их взвешивать. Спрашивала: «Я хочу купить три персика, у меня есть 300 рублей, мне хватит?»
«Нельзя сказать, что у детей нет навыков, – добавляет Наталья Андреева, психолог и координатор программ АНО «Родительский центр «Подсолнух». – Детские дома много работают на социализацию и адаптацию своих воспитанников, но проблема в том, что полученные там знания не приживаются как внутренний принятый опыт. Когда ребята выходят из учреждений, эти умения «отваливаются» от них».
Сопровождение
Ни один собеседник «Новой» не одобрил принцип компактного проживания в одном доме детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Даже в Комитете по социальной политике считают такую практику неправильной.
«Сложно сказать, какая схема хороша, – рассуждает Наталья Андреева. – Раньше ребятам давали комнаты, но и там многим сложно было встроиться, происходили конфликты с другими людьми, проживающими в квартире. При этом очевидно, что так плотно заселять выпускников тоже нельзя – хорошо, чтобы они получали жилье не так близко друг от друга. Но я бы больше заботилась о сопровождении ребят, ведь основная проблема не меняется: они выходят из учреждений – и их накрывает страх. Молодые люди приезжают в кем-то «упакованную» квартиру, но не понимают, что там делать, как жить. Отсюда и проблемы с рискованным поведением».
Президент фонда «Родительский мост» Марина Левина считает, что между жизнью в детском доме и собственной квартирой должен быть еще один этап, на котором детей надо научить жить самостоятельно. «Не все выпускники коррекционных интернатов могут жить одни без такого поддерживаемого проживания, – говорит Левина. – Если оно невозможно, то необходим специалист, который регулярно посещает детей, контролирует, не допускает криминал в квартиру (потому что ребята могут начать принимать алкоголь и наркотики). У нас нет качественно поддерживаемого проживания: хорошие детские дома беспокоятся о своих выпускниках, у некоторых есть тренировочные квартиры, но они краткосрочные».
Сейчас, по мнению Левиной, нужно создавать службу по месту проживания выпускников детских домов, которые будут их сопровождать – в сотрудничестве с милицией и социальными службами. «Важно опираться на какой-то здоровый костяк ребят, которые там живут, – объясняет она. – Это необходимо, потому что ситуация будет ухудшаться: когда человек становится беспомощным, без средств, с очень тяжкой историей, он ненавидит весь мир, и эта агрессия должна куда-то выливаться – либо друг на друга, либо на окружающих. Мы сами, получается, создали питательную среду для криминализации. Я думаю, что дети это тоже осуждают: им кажется, что их заселили в гетто».
По семейному принципу
Заместитель председателя Комитета по соцполитике Елена Фидрикова говорит, что сейчас перестраивается работа детских домов: с 2015 года в городе началась реализация постановления правительства № 481, согласно которому группы в детских домах должны формироваться по семейному принципу. «Раньше дети в таких учреждениях были разделены по половому признаку и по возрасту, – поясняет она. – Сейчас они живут небольшими группами, у них есть собственное пространство, устроенное как обычная квартира: спальня, кухня, игровая. Условия в них приближены к семейным, они готовят, учатся поддерживать быт, старшие приглядывают за младшими».
Еще не все учреждения перешли на такой тип устройства, и для детей, которые пока проживают в старых условиях, создаются тренировочные и адаптационные квартиры.
Кроме того, по словам Светланы Агапитовой, проблему с массовым заселением в городе осознали: стали формировать более мелкие лоты на аукционах, активнее искать вторичку.
Но даже если в будущем станет лучше благодаря реформе системы, текущую сложную ситуацию все равно придется решать. А в следующем году к ней прибавится еще одна: в 2018-м будет пять лет, как закон о предоставлении бесплатных квартир начал работать. Будут проверять тех, кому жилье было передано в 2013-м: кому-то дадут право приватизировать квартиру, а тем, кто не социализировался, договор продлят. «Это как раз квартиры, где сломаны двери, вынесена сантехника, разбиты окна, – говорит Агапитова. – С ними договор будет заключаться еще на пять лет. Мы же не можем ребенка на улицу выселить, но он при этом и не адаптировался».
***
По данным ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленобласти, за девять месяцев этого года на территории обслуживания 66-го отдела полиции УМВД России по Красногвардейскому району на улицах Даниила Хармса, Корнея Чуковского, Маршака и Муринской дороге совершено около 70 преступлений. Основная масса – кражи и незаконный оборот наркотических средств.