Эликсир вечности

Два желания одолевают гуляющего. С одной стороны, хочется имен. Что ж, пройдемся по четной стороне, от Мойки к Фонтанке. Подумать только, отцы города были когда-то доступнее, чем теперь: в квартире генерал-губернатора Милорадовича в доме №12 гостям всегда рады. (Разумеется, если гость надлежащего сословия, остальным укажут на черную лестницу.) Вот здесь, где я сейчас стою, в 42-м доме, живет декабрист Батеньков, к нему приходят Рылеев, Трубецкой, братья Бестужевы... Что они столь горячо обсуждают - догадаться нетрудно, хотя некоторые детали из памяти стерлись. И начинаешь лихорадочно листать учебник истории. А тут, в 72-м доме, в редакции газеты «Дело народа», работает машинисткой Зинаида Райх. Кто это ее ждет у дверей? Ну конечно, влюбленный по уши Есенин!..
Но прикоснуться тянет не только к великому. Обыденное, знаете ли, бывает куда интересней. Оно хорошо тем, что его можно примерить на себя. Организаторы выставки, по их словам, специально отстроились от сонма пышно-парадных, «заоблачных» юбилейных экспозиций и сосредоточились на земном.
Что делал обыватель на Невском двести, сто пятьдесят, сто лет назад? Да то же самое, что и мы сегодня. Радовался лету, справлял серебряную свадьбу, ссорился со взрослыми детьми, вышивал бисером, ругал почем зря «этих бездельников» - гласных Городской Думы, болел, выздоравливал, прощал, скучал, мечтал... Надев пенсне, рассеянно листал фолианты в книжном магазине Цинзерлинга в доме №20, брал деньги в «Лионском кредите» (дом №48), покупал микстуру в аптеке у Чекушкина (дом №38). Занимался фитнесом в «Геркулес-клубе» (дом №98), глазел на выставленные в витрине новые шляпки фабрики «Ландран» (дом №54) и в этом же доме, у Бесселя, выбирал ноты: Вагнер, Рубинштейн, Чайковский... Кому-то повезло участвовать в сеансе одновременной игры с Капабланкой в Санкт-Петербургском шахматном собрании (дом №55). Кто-то сфотографировался у «Жукова и Шапиро» (дом №18), и снимок этот стал мгновением вечности Невского...



Провинциалы и коренные столичные жители, торговцы-толстосумы и бедные студенты, кухарки и дворяне - сколько ног прошло по Невскому, сколько судеб! На выставке в Смольном соборе письма Кутузова и бювар Кони соседствуют с мензурками и разновесами, векселя и чековые книжки - с жестянками из-под монпасье, щипцы для перчаток - с прейскурантом цен ресторана Еремеева к 200-летию города, наивная реклама «Купите мыло Шашкина» (впрочем, так ли она отличается от нынешней?) - со счетом придворного ювелира Коха на 17 тысяч марок. Есть подлинные фрагменты гостиных и кабинетов знаменитых петербуржцев, воссозданные «кусочки» известных заведений, а есть просто «Буржуазная квартира», «Кондитерская», «Аптека», «Фотоателье». Жаль, что Музей истории Петербурга, как говорят устроители, не пошел с ними на сотрудничество, - экспозиция могла получиться еще богаче. Зато охотно откликнулись многие другие музеи, архивы, а главное - «рядовые» петербуржцы, которые без всяких условий отдали на выставку свои семейные реликвии.
Руководители концертно-выставочного комплекса «Смольный собор» называют «Невский...» своей прощальной лебединой песней. Дело в том, что в свете очередного укрупнения как отдельное учреждение Смольный собор существовать не будет. Вот-вот на культурно-развлекательной карте города появится новый Музей четырех соборов, в состав которого, кроме Смольного, войдут Исаакиевский, Сампсониевский и Спас на Крови. Говорят, так удобнее. Кому удобнее - покажет время. То самое, которое мы зачастую называем беспощадным, но которое - всего лишь миг. Пройдитесь по Невскому, и вы поймете...

Валерия СТРЕЛЬНИКОВА
Фото Александра ГУТОРКИНА