Мифы путинской России. Почему не существует русофобии?
Сегодня мы, мягко говоря, не дружим с Западом. И поскольку разные есть мнения о том, кто нас довел до жизни такой, возникает вопрос: каким же образом складывались российские отношения с внешним миром на протяжении веков?
Вопрос, впрочем, возникает не у всех. Довольно часто слышишь: ну всем известно, что Запад Россию не любит (поскольку мы не такие бездуховные, как он), боится (поскольку мы большие) и строит козни (поскольку он хитрый и коварный). Козни же состоят в том, что все страны Запада сплачиваются в единый союз против России под руководством Англии или Америки.
Для подтверждения этого тезиса обычно приводится случай Крымской войны, в которой и впрямь против России сплотились все (даже империя Габсбургов, которой за несколько лет до этого царь Николай I помог остановить революцию), или случай берлинского мирного договора, по которому у нас дипломатическими методами отняли достижения Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.
Удивительно, однако, что сторонники мнения о том, как все нас всегда обижают, игнорируют самые главные войны, через которые прошла Россия в своей истории. Наполеоновские и две мировые. Ведь очевидно, что в мировых войнах наша страна имела серьезных западных союзников. А в наполеоновских – эти союзники имелись у нас на начальном и завершающем этапе.
На самом деле международные отношения давно уже строятся так, чтоб обеспечить баланс сил. То есть чтобы остановить самую сильную державу. Если она стремится к мировому господству или хотя бы к захвату такого большого числа земель, которое поможет ей доминировать над другими странами.
И Россия не исключение. Она оказывалась в одиночестве только тогда, когда становилась чересчур сильна. Но если сильна становилась другая держава, наша страна вела себя в отношениях с ней точно так же: искала союзников и затем совместно с ними притормаживала зарвавшегося соседа.
Вспомним Петра I. Изучая Северную войну, мы часто делаем акцент только на российских событиях и не вполне понимаем предысторию проблемы. А она состоит в том, что примерно за полвека до Нарвской битвы Швеция стала одной из сильнейших европейских держав благодаря победам в Тридцатилетней войне и заключенному по ее итогам Вестфальскому миру. Неудивительно, что Петр нашел союзников – Польшу и Данию, – желавших шведов остановить.
Заметим попутно, что Швеция стала такой сильной в середине XVII века не только благодаря стойкости солдат и полководческому таланту короля Густава-Адольфа, а прежде всего потому, что европейцы стремились остановить Испанию, которая к тому моменту уже около столетия была самой сильной страной благодаря серебру из ее американских колоний. Хотя война тогда шла между католиками и протестантами, католическая Франция поддержала финансами лютеранскую Швецию, для того чтобы навредить испанским единоверцам. Вот уж коварство, какого, кстати, наша Россия никогда не испытывала!
Иллюстрации: Анастасия Осипова
Шведов остановил Петр, а в ходе наполеоновских войн постепенно возникла необходимость останавливать Францию, которая, воспользовавшись всенародным революционным энтузиазмом и массовой мобилизацией, сумела пройти победным маршем аж до Москвы. Кончилось тем, что против французов воевали и русские, и австрийцы, и пруссаки, и англичане. А потом, договорившись между собой, они еще несколько десятилетий сдерживали амбиции Франции дипломатически.
В Первую мировую сдерживать совокупными усилиями пришлось быстро рвавшихся к европейскому господству немцев. Сформировалось даже представление, будто бы все немцев не любят. Но Пруссию, когда она была еще сравнительно маленькой и слабой, никто особо не сдерживал. Тогда ведь немцы Европу не беспокоили. А наш Петр III настолько из-за них не беспокоился, что сдал Фридриху II фактически все победы своей предшественницы Елизаветы.
Во Второй мировой ведущие державы мира объединились вновь против Германии. И это несмотря на то, что все уже знали про марксистскую теорию мировой революции, то есть про то, что СССР готов с помощью Коминтерна свергнуть власть буржуазии не только в Германии, но и во Франции, Англии, США.
Казалось бы, вот где русофобии проявиться! Гитлер, кстати, рассчитывал на то, что именно он, а не Сталин окажется близок по духу Англии. Но нет. Прагматизм заставил Черчилля с Рузвельтом поддержать революционеров, поскольку они сочли нашу страну менее угрожающей нарушению баланса сил в Европе, чем Германия.
Лишь только когда Сталин отхватил пол-Европы, Запад объединился в НАТО против СССР. И ФРГ прихватил, поскольку теперь ослабленная Германия оказалась не столь потенциально опасной, как усилившаяся Россия.
В общем, нет в мире никакой русофобии. Нет устойчивых друзей и врагов. У каждой страны есть текущие интересы по защите собственных рубежей. И это требует соблюдать баланс сил. Причем, если Кремль захочет в этом балансе участвовать, ничто не сможет этому помешать. Особенно с учетом того, что Китай за последние полвека движется семимильными шагами к положению наиболее мощной, многонаселенной и хорошо вооруженной державы, из-за которой все остальные государства очень обеспокоены.